И.Зимин Царская работа ХIХ-ХХв.

[андрей64]

Игорь ЗиминБиблиотека Царская работа. XIX – начало XX в. Винная часть Императорской кухни Вторая часть Императорской кухни занималась «винами и питиями». Ее возглавлял смотритель, у которого было три помощника, сложное делопроизводство вели два писца, а тяжелую работу выполняли «работники» (8 человек), всего 14 человек. Жетоны привешивались на горлышко бутылки, пока в начале XIX в. не появились винные этикетки. «Вторая» кухонная часть, безусловно, занимала важнейшее место в повседневной жизни императорских резиденций. Понятно, что знатоков и любителей хорошего спиртного при Российском Императорском дворе хватало. О внимании к этой части кухонного комплекса говорит и то, что в бюджете Двора расходы на приобретение спиртного всегда шли «отдельной строкой». Что и сколько пили при Императорском дворе? Если посмотреть перечень напитков, подававшихся в столу Елизаветы Петровны в начале 1740-х гг., то там упоминаются водки разных названий: приказная, коричная, из красного вина, гданьская, боярская. Из вин приводятся названия: «простое вино», «французское вино», шампанское, сект, рейнвейн, пиво, мед, квас557. Документы 1852 г. свидетельствуют о сохранении традиции пушкинской эпохи начинать обед с сухих вин, а заканчивать его холодным шампанским, впрочем, его могли подавать и по требованию гостей перед жарким. Шампанское, естественно, подавалось со льда. Конечно, императорский погреб располагал самым широким ассортиментом напитков. В 1849 г. только шампанского из погребов Зимнего дворца было выпито 2064 бутылки, из них для «Его Величества» выдано 950 бутылок. 213 бутылок выпили в январе во время новогодних праздников. Серебряные жетоны с наименованиями вин. Англия. XVIII в. Бокал для шампанского. Сервиз Орловский. 1790–1800 гг. Россия Бокал для вина. Сервиз Орловский. Императорский стеклянный завод. Россия Наиболее популярными марками были «Медок» (красное бордоское вино из района Медока), «Мадера», шампанское разных марок, популярный среди фрейлин «Барзак» (белое бордоское вино из Ле Бланша), «Шато-Лафит» (бордоское), испанский «Херес», «Го-Сотерн» (белое бордоское вино), «Сен-Жульен» и другие сухие бордоские вина558. Большую часть этих вин покупали через Английский магазин – первый универсальный магазин столицы, находившийся на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы. В императорских погребах хранились большие запасы коньяков, водок («французской», «сладкой Ланга», «водки Асорта» водочного заводчика Гартоха), а также измеряемого ведрами «простого вина», т. е. хлебной водки, которую выдавали «в порцию» нижним чинам. Каков был ассортимент спиртных напитков на «Собственном» императорском столе? В качестве примера возьмем конец 1880-х гг. В дворцовых ведомостях четко фиксировалось, сколько и каких напитков заказывалось в повседневном обиходе императорской семьи. Например, на праздничный предновогодний обед 31 декабря 1885 г. «к Собственному обеду с гостями» было заказано 25 бутылок различных алкогольных напитков. Ассортимент разнообразен: пять бутылок вина (две бутылки «Мадеры», бутылка «Хереса» и две бутылки «Шато-Лафита»), бутылка шампанского «Цесаревич», две бутылки с экзотическими напитками с родины императрицы Марии Федоровны (по бутылке «Шлоса» и «Аквавита датского») и три бутылки различных водок (по бутылке «Датского джина», «Кристаль» Кюмеля и «Английской горькой»). На десерт подали четыре бутылки ликеров (бутылка «Чая японского», бутылка «Кофейной эссенции», бутылка «Шартреза»[7] и «Мараскина»[8], и даже самодельную наливку от флигель-адъютанта графа С.Д. Шереметева. Кроме спиртных напитков к столу подавались пиво (3 бутылки), хлебный (3 бутылки) и яблочный (2 бутылки) квас, а также сельтерская и содовая воды559.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

Ликерная передача. 1777-1778 гг. Франция Бутылочная передача. 1777–1778 гг. Франция В обычные дни все было скромнее. Так, уже 1 января 1886 г. к «Собственному» обеду подали всего 10 бутылок. Четыре бутылки различных вин (две бутылки «Шато-Лафита», по бутылке «Мадеры» и «Хереса»), бутылка шампанского «Цесаревич», бутылка пива и три бутылки кваса. 17 января 1886 г. к царскому столу в течение всего дня (завтрак, обед и ужин) подали 11 бутылок. Спиртного – только четыре бутылки (по две бутылки французского шампанского «Брон-Мутон Сегеж» и мадеры «Крона»), в остальных семи бутылках – различные квасы (3 бутылки яблочного и 4 – хлебного). Говоря о десятках бутылок спиртного, поданных к «Собственному» столу, следует иметь в виду, что за этим столом, как правило, находилось до десятка человек, а в праздничные дни – и до нескольких десятков. Напитки могли подаваться «по требованию» и вне стола, по официальной формулировке – «в продолжение дня». Так, 2 января 1886 г. на «Собственный» завтрак и «в продолжении дня» заказаны бутылка «Английской горькой», две бутылки вина («Шато-Лафит» и «Мадера» 1883 г.) и бутылка портвейна «Регенсберг» 1859 г., всего пять бутылок. Поскольку в царской семье подрастали мальчики, то спиртное заказывали и они. Например, 1 января 1886 г. в комнаты цесаревича Николая, которому шел 18-й год, было подано по его просьбе две бутылки вина («Шато-Лафит» и «Мадера»), 14 бутылок кваса (12 бутылок яблочного и 2 – хлебного), и одна бутылка пива560. Видимо, в этот день молодежь «отходила» от гуляний. 17 января 1886 г. цесаревичу подали «Лафит № 2» 1883 г. и шампанское «Эль-Бас». Предметы из сервиза императорской яхты «Держава». 1871–1873 гг. Императорский стеклянный завод. Россия При Императорском дворе допускалось «винное довольствие» и для отдельных персон, которые пользовались правом заказывать себе спиртное из дворцовых подвалов в собственные комнаты. Персоны были совершенно разного уровня. Одна из камер-юнгфер Марии Федоровны ежедневно заказывала себе по бутылке «Шато-Лафита» и пива. Фельдшер Чекувер, которого высоко ценил Александр III, с 1 по 17 января 1886 г. выпил 32 бутылки пива и четыре бутылки «Английской горькой». В среднем по 2 бутылки в день, и, что характерно, пиво с водкой – такой хорошо известный многим в России коктейль. Рюмочная передача. 1783–1784 гг. Юсуповский сервиз Традиция щедрого «винного довольствия» придворных сложилась еще в XVIII в. По словам графа Ф.Г. Головкина, камер-юнкера при Дворе императрицы Екатерины II, «неуместная щедрость препятствовала сбережениям, которые сами по себе казались малозначительными, но взятые вместе заслуживали самого серьезного внимания. Я раз присутствовал при предложении, сделанном императрице обер-гофмаршалом князем Барятинским и касавшимся отмены весьма разорительного, хотя и пышного, обычая, подробности которого покажутся даже мало правдоподобными, а именно: при каждой смене службы, т. е. через две недели, в комнату каждого из придворных приносили по две бутылки известных марок столового вина и по одной бутылке всякого сорта ликеров, что, насколько мне помнится, составляло шестьдесят бутылок на каждого, не считая английского пива, меда, минеральных вод и пр. Это расточительство было тем более вопиющим, что никто из нас не дотрагивался ни до каких напитков, кроме шампанского, смешанного с сельтерской водой, которое мы пили в жаркие дни, так что этот обычай приносил пользу только прислуге. Императрица сначала терпеливо выслушала речь Барятинского, а потом оборвала его словами: «Я вас прошу, милостивый государь, никогда не предлагать мне экономию свечных огарков; это, может быть, хорошо для вас, но мне это не приличествует»». Эти традиции сохранялись и в XIX в. При Императорском дворе ежемесячно подводились итоги расхода спиртных напитков за месяц. Так, за первую половину января 1886 г. (с 1 по 17 января) было выпито 808 бутылок различных напитков. Из них «Шато-Лафита» – 39, мадеры «Крони» – 49, очищенного вина (проще – водки) 118 бутылок и пива 602 бутылки. Как свидетельствуют беспристрастные документы, абсолютными лидерами среди подаваемых напитков при Императорском дворе времен Александра III были «простонародные» водка и пиво. За это же время израсходованы 39 бутылок 95 %-ного спирта. Этот спирт шел на хозяйственные нужды, в основном, на спиртовки, на которых подогревались кушанья. Ну и, наверняка, даровой спирт не обходила своим вниманием прислуга. Основная часть императорских винных подвалов опустошалась на больших официальных церемониях и праздниках. На большом балу в Зимнем дворце 30 января 1886 г. хозяева и гости выпили 818 бутылок, в основном, шампанского и вина. Шампанское пили разных сортов. Но если за «Собственным» столом в 1880-х гг. преобладало отечественное шампанское «Цесаревич», то на публичных балах подавали французские марки. Император Александр III не стремился навязывать свои вкусы утонченному столичному бомонду. Надо заметить, что шампанское носило марку «Цесаревич» неслучайно. При Дворе Александра II пили в основном иностранные вина и шампанское, а Александр III, будучи еще цесаревичем, всячески поощрял отечественных вино-производителей. Он поддерживал идею разведения виноградников в Причерноморье и Крыму и опыты по выделке шампанского. Став императором, он буквально насаждал в своем окружении отечественные вина и шампанское. Поэтому шампанское, названное в честь наследника Александра Александровича «Цесаревичем», постоянно присутствовало на его «Собственном» столе. Так на больших балах в январе 1886 г. выпили 351 бутылку французского шампанского («Генри-Гуле» – 112 бутылок, «Генри-Гуле Сек» – 180 бутылок и «Руинар» – 59 бутылок), а отечественного шампанского «Цесаревич» – только 16 бутылок. Можно предположить, что это шампанское выпили именно за царским столом. Из вин предпочитали мадеру разных сортов («Мадера № 3» – 14 бутылок, «Мадера № 1» – 87, «Мадера» – 29, всего 130 бутылок) и различные вина «Шато» («Шато-Лафит Сегеж» – 6 бутылок, «Шато Розин» – 204, «Шато Икем» – 1 бутылка, «Эрмитажное» белое вино – 91 бутылка). Крепкие напитки на столах во время «больших императорских балов» были, но их подавали немного. Видимо, их ставили на столы в расчете «на любителя». На все многолюдные балы в Зимнем дворце в первой половине января 1886 г. выставлено на столы всего 12 бутылок крепкого питья (рома – 3 бутылки, коньяка – 3, «Английской горькой» – 2 бутылки, бутылка «Столовой водки» и даже «очищенного вина» – 3 бутылки). Пиво на балах пили тоже только любители, поскольку его на столах было всего пять бутылок561. Примечательно, что по традиции, существовавшей с незапамятных времен, все «недопитое» поступало в полное распоряжение дворцовой прислуги. Даже если бутылка оставалась невскрытой. С этим даже не пытались бороться. Можно только представить себе «доходы», которые дворцовая прислуга, в соответствии со своей иерархией, распределяла после многотысячных придворных балов. Поскольку эта традиция носила устойчивый характер, и объемы спиртного, «проходившего» через царские столы, были внушительны, то тогда, наверняка, существовали отлаженные схемы перепродажи «списанного» алкоголя «на сторону». Стакан. Сервиза императорской яхты «Штандарт». 1895 г. Россия

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

Есть мемуарные свидетельства этого «бизнеса на бутылках», которым занимались слуги, работавшие в том числе и в винной части. В 1911 г., во время пребывания семьи Николая II в Ливадии, из Петербурга в Крым был отправлен вагон Гофмаршальской части. Так случилось, что по дороге он сгорел. Во время следствия обнаружилось, что «среди обгоревших ящиков нашли очень много ящиков с пустыми бутылками. Гофмаршал граф Бенкендорф был очень удивлен, зачем это вверенная ему часть прислала в Крым столько пустых бутылок? А оказалось, что это лакеи везли тайком эту пустую посуду для того, чтобы сдавать ее за полную в придворном погребе. Еще со времен Екатерины II был в силе особый статус, по которому каждой фрейлине или чину Двора полагались к каждому завтраку или обеду, если они не принимали участие в высочайшем столе, полная бутылка водки, бутылка белого вина, красного и т. д. Очевидно, что фрейлины не пили по бутылке водки за обедом и завтраком, равно как и такого количества вина, а лакеи после этих завтраков сдавали все же в погреб пустые бутылки, привезенные из Царского Села, а полные брали себе для личного использования или же тайком продавали. Граф Бенкендорф очень рассердился такому открытию и хотел принять жестокие меры, но их величества, по своей доброте, только смеялись такой проделке и хитрости своих слуг»562. В конце года обязательно составлялась общая ведомость наличия спиртных напитков в императорских винных погребах. Например, на 1 января 1886 г. там находились (см. табл. 2). Таблица 2 Из приведенной таблицы следует, что наибольшей популярностью пользовались бордоские красные и пенистые вина. Среди бордоских красных вин чаще всего встречаются «Медок», «Ст. Жюльен», «Шато-Марго», «Шато-Лафит», «Шато-Леовиль», «Бран-Мутон», «Бран-Рояль». Из бордоских белых вин чаще всего пили «Шато-Икем». Очень мало употребляли десертных вин и хереса, не были популярными и крепкие напитки. В Императорском погребе хранились и отечественные вина, и шампанское, но в малых количествах. Есть отдельные указания на бутылки, поставленные из погреба князем П.М. Волконским из Ливадии, вина, «переделанные из крымского, собственного разлива», «Крымское простое». Этикетка шампанского «Абрау-Дюрсо» Среди шампанского 22 сортов упоминается и шампанское «Цесаревич». Кроме него три сорта шампанского поставлялись из виноградников Ливадии563. В начале царствования Александра III качество этих напитков оставляло желать лучшего, но к началу 1890-х гг. они уже на равных конкурировали с лучшими марками европейских вин. Пивная бутылка. Новая Бавария. Харьков. Начало XX в. Как правило, все, что производили виноделы в удельных имениях, потреблялось в императорских резиденциях. Отчасти это было связано с большой политикой. По свидетельству, оставленному великим князем Александром Михайловичем, «Министерство уделов всегда воздерживалось делать надлежащую пропаганду удельному шампанскому «Абрау-Дюрсо», так как опасалось, что это могло бы вызвать неудовольствие во Франции, которая была союзницей России»564. Наряду с благородными винами, шампанским и различными крепкими напитками, при Императорском дворе пили много пива. На поставки элитных сортов пива заключались контракты сначала с Абрахамом Кроном, родоначальником современного пивоваренного предприятия им. Степана Разина, а после его смерти – с его сыном, Федором Абрамовичем Кроном. На поставки некоторых марок пива, кваса и меда заключались контракты с И.М. Глушковым, Е.С. Шпилевым, Платоном Синебрюховым и Артамоновым. Мед и лимонад предписывалось подавать преимущественно на маскарадах565.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

Судя по архивным документам, в 1880-х гг. одним из основных поставщиков пива и меда к Императорскому двору стал завод «Бавария». История «Баварии» начинается с 28 ноября 1863 г., когда утвердили устав Российско-немецкого пивоваренного акционерного общества «Бавария». На заводе работали немецкие мастера-пивовары на «родном» немецком оборудовании. Первую продукцию завод выпустил в 1865 г., а уже в следующем, 1866 г., на выставке в Риге его пиво получило серебряную медаль. К 1868 г. производство пива и меда на заводе достигло 600 тыс. ведер (1 ведро равнялось 12 л) в год на огромную по тем временам сумму в 400 000 руб. В 1893–1899 гг. «Баварию» полностью реконструировали: установили новое оборудование, провели электричество, построили новые цеха. В начале XX в. по количеству оборотного капитала «Бавария» занимала третье место в стране, уступая только заводу Калинкина в Петербурге и Трехгорному в Москве. В его ассортименте тогда были следующие марки пива: «Баварское», «Столовое», «Мюнхенское», «Пльзенское», «Черное», «Бок-Бир», «Мартовское» и «Портер». С 1909 г. завод стал называться «Старая Бавария». С этого завода ежемесячно поставлялись крупные партии во все дворцовые погреба. По этим поставкам можно даже проследить «географию» перемещений Высочайшего двора из одной резиденции в другую. Например, в 1890 г. пиво завода «Бавария» поставлялось566 в следующие императорские резиденции (см. табл. 3). Если оценивать эту таблицу «по дворцам», то больше всего пива выпили в 1890 г. в Зимнем дворце (10 555 бут. из погреба и 5935 бут. из буфета, всего 16 490 бут.). Это вполне объяснимо, поскольку Зимний дворец оставался парадной резиденцией русских императоров, и самые многолюдные балы и приемы устраивались именно там. Максимальное количество выпитого пришлось на январь, февраль и сентябрь 1890 г. Из погреба пиво подавалось к Императорскому столу и гостям. Из буфета пиво отпускалось тем, кто постоянно жил на половинах Зимнего дворца, и во время традиционных январско-февральских сословных балов. Вторую позицию занимает погреб Гатчинского дворца, куда за 1890 г. завод «Бавария» поставил 15 295 бут. Это тоже объяснимо, поскольку с марта 1881 г. этот дворец стал постоянной резиденцией Александра III, и большую часть года Высочайший двор находился там. Соответственно, самые крупные поставки пришлись на апрель, май, октябрь, ноябрь и декабрь, т. е. на время, когда там жила царская семья со своим многочисленным окружением. Таблица 3 Третья позиция по количеству выпитого пришлась на Петергофский погреб – 9485 бутылок. В июле и августе царская семья жила в Петергофе. Как правило, июль самый жаркий месяц в Петербурге, и значительные поставки пива были вполне оправданными. В эти же месяцы пика достигли поставки в «другие места». В данном случае под ними подразумеваются Императорский буфет на Балтийском вокзале (4500 бутылок) и Красносельский дворец (2975 бутылок), всего – 7475. Все эти бутылки были поставлены и, видимо, употреблены также в два летних месяца – июль и август. В это время многочисленные сановники и военные регулярно ездили с Балтийского вокзала в два места. Во-первых, в Петергоф, ко Двору. Во-вторых, в Красное Село, где в это время ежегодно проводились учения войск Петербургского военного округа. После маневров на Красносельском поле пропыленные офицеры с удовольствием пили холодное пиво. Естественно, пиво было самым востребованным напитком и в Императорском буфете Балтийского вокзала. Именно в эти два летних месяца и выпивалось максимальное количество пива: в июле – 6685 бутылок, в августе – 9375 бутылок. Кроме «Баварии» пиво к Императорскому двору поставляло «Калинкинское пивоваренное и медоваренное товарищество», основанное в середине XIX в. в результате слияния двух старейших пивоваренных фирм – Крона и Калазета. Пивоваренный завод Абрахама Крона и Фридриха Даниельсона основан в 1795 г. Свое пиво к Императорскому двору фирма поставляла с 1805 г. Качество продукции было таково, что пивовары удостоились в 1818 г. награждения золотыми медалями с надписью «За полезное» для ношения на шее на аннинской ленте. В 1827 г. А. Крон (умер в 1828 г.) заключил трехгодичный контракт на поставку пива ко Двору Николая I в объеме 346 бочек в год. Бутылка пива Крона обходилась тогда Дворцовому ведомству в зависимости от сорта от 37 до 56 коп. В 1829 г. сын А. Крона, Федор, продлил контракт на четыре года. В 1830-е гг. у фирмы на рынке появились сильные конкуренты, но Ф. Крон удерживал свои позиции при Императорском дворе. В октябре 1840 г. он заключил очередной контракт с Придворной конторой Е.И.В., обязываясь «ставить к Высочайшему Двору с февраля 1841 года впредь в течение 2 годов, т. е. по 1 февраля 1843 года пиво белое на манер английского первого и второго сорта, легкое и черное»567. В контракте отдельно оговаривались и качество пива, и его упаковка: «Какое бы количество сих сортов пива не востребовалось для Высочайшего Двора, будет оно приготовляемо самой хорошей работы, на собственном заводе моем. Вышеназванные сорты пива будут ставить к Высочайшему Двору в нарочито устроенных бутылках, на коих будут обозначены буквы «И» и «Д» (Императорский Двор)»568. Вторым компаньоном «Калинкинского пивоваренного и медоваренного товарищества» стала фирма, основанная в 1790-х гг. английским подданным Ноем Калазетом. Завод Калазета специализировался на производстве элитных сортов пива, которые он поставлял к Императорскому двору. Импульсом к объединению двух старейших пивоваренных производств послужила эпидемия холеры, разразившаяся в Петербурге в 1848 г. Горожане боялись пить пиво, и обе фирмы, неся огромные убытки, стояли на грани банкротства. Первоначально объединенная фирма называлась «Калазет, Крон и К°». В 1862 г. на ее базе образовано «Калинкинское пивоваренное и медоваренное товарищество». Производство тогда было полностью реконструировано, и, выпуская продукцию хорошего качества, товарищество продолжало поставлять ее к Императорскому двору. Последний раз звание Поставщика Императорского двора «Калинкинское пивоваренное и медоваренное товарищество» подтвердило 25 декабря 1912 г.569

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

Поскольку «оборот» бутылок в винных императорских погребах был значительным, то «движение» вин отслеживалось в огромных томах под названием «Опись винам и другим напиткам по Императорским винным погребам». Как правило, ежегодно составлялось два тома, первый из них посвящался винам, второй – крепким напиткам. В томе, посвященном винам, все они разделялись «по главам»: бордоские красные, бордоские белые, бургонские красные и белые, рейн-мальвазейн, пенистые вина, десертные вина, херес. В соответствующих графах указывалось название вина, его год, поставщик, стоимость одной бутылки, общая сумма закупленной партии вина, и в последней графе указывался «расход» буквально по каждой бутылке. Например, с формулировкой «Употреблено к Высочайшим и другим столам…». Судя по этим «Описям», основными поставщиками при Александре III являлись не только французские оптовики (Бартон и Гетье, Hoop, Кювилье, барон Летье, маркиз Люр-Салюр), но вина закупались и в знаменитом петербургском Английском магазине «Никольс и Плинке». Партии вин «закладывались» в императорский погреб регулярно, эти партии могли состоять как из сотен, так и из нескольких бутылок. Например, в 1887 г. для императорского винного погреба было закуплено у поставщиков «Бартон и Гетье» 4317 бутылок вина «Шато Марго» урожая 1881 г. по 2 руб. 13 коп. за бутылку на сумму 9195 руб. С другой стороны, в этом же году у тех же поставщиков купили единственную бутылку вина «Мондрисон-Арзак» урожая 1881 г. Фирма «Бартон и Гетье» основана в Бордо в 1725 г., на рубеже XIX – начала XX вв. Это было предприятие, широко изветное в Европе. Например, в 1905 г. на выставке в Льеже экспонаты фирмы удостоились «Gran Prix». С 1907 г. фирма получила статус Поставщика Российского Императорского двора, являясь также Поставщиком Голландского двора. Среди других «алкогольных» Поставщиков Российского Императорского двора можно назвать Акционерное общество водочного завода «Келлер и К°». Начало фирме положено в 1863 г. В конце 1870-х гг. завод занимался изготовлением специальных водок, ликеров и наливок, а также ректификацией спирта. С 1895 г. фирма получила статус Поставщика Императорского двора. Из французских фирм статус Поставщика имел торговый дом «Луи Редерер» из Реймса. На протяжения XIX в. марка шампанского «Луи Редерер» оставалась одной из самых популярных в Европе. Надо заметить, что различные марки французских шампанских вин, привозимые в Россию с XVIII в., стали одним из символов «золотого века русского дворянства». К их числу относится и шампанское марки «Моё!», первые бутылки которого привезли в Россию в 1762 г. Екатерина II была большой любительницей этого напитка. Однако действительно крупные поставки этой марки шампанского в Россию начались в первой четверти XIX в. Примечательно, что подвалы фирмы «Моё! & Chadon» в 1814 г. разграбили русские казаки, впрочем, этот напиток они воспринимали как барскую забаву. Не обошли своим внимание шампанское и офицеры русской армии. Владелец фирмы Жан-Реми Моэт писал тогда: «Все эти офицеры, которые сейчас меня разоряют, завтра сделают меня богачом. Залог моего будущего – те, кто пьют мое вино, а потом становятся моими гонцами, по всему свету прославляющими мое дело»570. Надо заметить, что француз не ошибся. Вскоре сорта шампанского «Вдова Клико» и «Дом Моэта» стали неким символом французского шампанского в России. Еще одной французской фирмой, поставлявшей шампанское к императорскому столу, был знаменитый Дом шампанских вин «Ruinart». Свою историю фирма ведет с 1729 г. С 1840 г. «Ruinart» считается официальным Поставщиком Российского Императорского двора. Шампанское этой фирмы пользовалось популярностью в России вплоть до 1917 г. Рекламу «Ruinart» можно было увидеть в газетах, на афишах, на трамваях Петербурга, на волжских параходах. В конце 1880-х гг. в петербургский императорский погреб из Ливадии регулярно доставлялись различные крымские вина. Партии отечественных вин были разными. Так, судя по «Описи» 1887 г., из Ливадии везли много «Рислинга». «Рислинг» урожая 1883 г. (по 70 коп. за бутылку) закупили в 1887 г. в количестве 5690 бутылок на 3982 руб. Видимо, это был опробованный сорт хорошего урожая. Некоторые из отечественных вин с императорских виноградников, закупались, очевидно, «на пробу»: «Лафит» 1883 г. № 1 из Ливадии (1 бутылка), «Бордо» 1885 г. № 1 из Ливадии (3 бутылки), «Токай» 1883 г. № 13 из Ливадии (1 бутылка). Среди других «собственных» вин упоминаются «Лафит-Абрау», «Лафит» разных номеров, «Бордо», «Столовое красное», «Го-Сотерн», «Рислинг Абрау», «Сотерн Абрау», «Токай № 13», «Траминер», «Бургонское Абрау». К концу правления Александра III удельные крымские имения «Массандра» и «Ай Даниль», в которых были разбиты виноградники, начали приносить доход. После поездки Александра III на Кавказ было приобретено Кахетинское имение, из которого в императорский погреб поставлялось знаменитое кахетинское вино, столь полюбившееся императору. В результате, в 1894 г. «с виноградников» было получено свыше 400 000 руб. чистого дохода571. Винодельческое хозяйство «Абрау-Дюрсо» было основано 25 ноября 1870 г. и передано в ведение Удельного ведомства Министерства Императорского двора. В 1872 г. завезли лучшие селекционные материалы из Германии (сорта «Рислинг» и «Португизер») и Франции (сорта «Каберне», «Совиньон», «Пинофран», «Алиготе», «Шардоне»), ставшие основой дворцовых виноградников. Первое вино изготовили в 1877 г. Мощный импульс развитию этого хозяйства придал главный винодел царского Удельного ведомства князь Л.С. Голицын. Именно он стал организатором производства шампанского в хозяйстве «Абрау-Дюрсо». Для этого из Франции пригласили специалистов, закупили необходимое оборудование и все вспомогательные материалы. Первый тираж шампанского (16 000 бут.) в этом хозяйстве заложили в 1896 г. Это шампанское предназначалось только для Императорского двора. Академик Ф.О. Шехтель. Эскизы коронационных штофов к коронации 1896 г. Закупались в императорский погреб и вина от «поставщиков», буквально сидевших за императорским столом. Например, у князя Барятинского купили 10 бутылок шампанского «Шато-Икем» по 10 руб. за бутылку. Во время путешествия Александра III на Кавказ осенью 1888 г. много пилось местного грузинского вина, покупавшегося у «местных производителей». Среди них был и друг детства Александра III граф С.Д. Шереметев. В его имении приобрели 100 бутылок «Кахетинского белого» (по 1 руб. 26 коп.). Среди других «разовых» поставщиков указывается и некий Джоржадзе, у которого купили 195 бутылок «Кахетинского белого». Если говорить о стоимости закупаемых вин, то, безусловно, отечественные вина были гораздо дешевле импортных. Как правило, стоимость одной бутылки колебалась в районе одного рубля. Самыми дорогими импортными винами (на 1887 г.) были из французских: «Шато-Лафит» от Кювилье 1858 г. по 6 руб. 75 коп. за бутылку и «Шато-Икем» от маркиза Люр-Салюр 1869 г. по 11 руб. 65 коп. за бутылку Из германских вин: «Рюдисгеймер-Берг Рислинг» 1868 г. по И руб. 50 коп. и «Рюдисгеймер-Берг кайзер Александр» по 12 руб. 30 коп. за бутылку572.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

С особой нагрузкой императорские винные погреба работали во время общегосударственных торжеств. Например, коронации. Коронация Николая II состоялась в Москве в мае 1896 г. При подготовке к ней Гофмаршальская часть «перебросила» часть своих запасов элитных вин из Петербурга в погреба Кремлевского дворца. Довольно много вин закупалось на месте. О том, как расходовались эти вина, дает представление «Ведомость о расходах вин, водок и питий по погребу Кремлевского дворца». Ведомость представляет собой огромную «амбарную книгу», в расчерченных графах которой зафиксирован «расход» вин и крепких напитков буквально «побутылочно». Это довольно любопытное чтение, поскольку в документе фактически поименно отражено, кто и сколько выпил в праздничные майские дни 1896 г. Поскольку на коронацию российского императора съезжались высокие гости со всей Европы, то их начинали «поить» за счет российского императора буквально с момента пересечения ими границ Российской империи. При этом поили не только первых лиц, но и их довольно многочисленные свиты. Например, старший брат императрицы Александры Федоровны герцог Гессенский только в поезде, со свитой, в промежутке между пограничной станцией Вержболово и Москвой «употребил»: – бордоские красные вина: «Кантенак» (5 бутылок 1890 г.); «Шато-Леовиль» (9 бутылок 1887 г.); – бордоские белые вина: «Шато-Рабо» (2 бутылки 1887 г.); – рейнвейн: «Иоганнисбер» (2 бутылки 1887 г.); – шампанское: «Монополь» (8 бутылок); – десертные вина: «Венгерское» (1 бутылка); – мадера: «Мадера № 1» (4 бутылки 1895 г.) и «Мадера № 3» (7 бутылок 1874 г.); – водки: «Водка очищенная № 21» (4 бутылки), «Водка столовая № 20» (1 бутылка), «Водка английская горькая» (1 бутылка), «Водка Аллаш» (1 бутылка), «Водка рябиновая» (1 бутылка), «Водка Экау» (1 бутылка); – коньяк 1858 г. (3 бутылки); – пиво «Портрер» (2 бутылки); – минеральная вода: «Апполинарис» (4 бутылки), «Ланинская» (5 бутылок). Следовательно, примерно за двое суток езды на экстренном поезде высокие гости «употребили» 50 бутылок (не считая пива и минеральной воды) различных вин, водок и коньяков. Определенное уважение вызывает и то, что «немцы» не ограничились винами, а основательно приложились к русским водкам (водка и коньяк – 13 бутылок). Надо заметить, что свита у немецких владетельных особ была небольшой. «Душевно» пили во время коронации и члены немногочисленной573 китайской делегации. Судя по ведомости «О расходах вин, водок и питий по погребу Кремлевского дворца, с 1 по 16 мая», китайскому послу было отпущено: – бордоские красные вина: «Шато-Бешевель» (95 бутылок – г.), «Шато-Бешевель» (56 полубутылок 1887 г.), «Понте-Канев» (24 бутылки), «Шато-Леоиль» (5 бутылок 1887 г.), «Шато-Марго» (21 бутылка 1881 г.) – отечественные бордоские красные вина: рислинг № 10 (12 бутылок), рислинг «Ливадия» 1892 г. (45 бутылок), рислинг «Абрау» 1888 г. (31 бутылка), рислинг «Ливадия» 1886 г. (3 бутылки), рислинг «Абрау» 1889 г. (4 бутылки); – шампанское: «Монополь» (112 бутылок); – десертные вина: «Мускат» (11 бутылок), «Венгерское № 118» (2 бутылки), «Педро Химен» (1 бутылка); – мадера: «Мадера № 2» 1884 г. (78 бутылок), «Мадера № 2» 1894 г. (24 полубутылки), «Бауера» (15 бутылок); – коньяк: коньяк № 1 1878 г. (4 бутылки), коньяк 1870 г. (19 бутылок), коньяк 1870 г. (4 полубутылки). Если верить ведомости, то члены китайской делегации во главе с послом буквально «не просыхали», «употребив» за две с небольшим недели 556 бутылок (с учетом «полубутылок»). Характерно, что китайцы пили в основном вина, а из крепких напитков предпочитали выдержанные коньяки. Водку они не пили вообще. Складывается впечатление, что китайский посол во время коронационных торжеств вдумчиво и неторопливо знакомился с плодами европейской цивилизации, выбрав за «реперную точку» различные вина. При всей иронии, столь предметный подход (556 бутылок за две недели на 8 человек) у русского человека может вызвать только чувство глубокого уважения. Кстати говоря, в Москве высокие европейские гости русскую водку почти не пили. Видимо, только «на пробу» брали по 1–2 бутылки. Правда, в документах упоминаются бутылки со спиртом (Герцог Коннаутский (1 бутылка), принц Прусский (2 бутылки), принц Румынский (2 бутылки), князь Черногорский (1 бутылка), принц Шведский (1 бутылка)), но весь этот спирт шел на спиртовки для бульоток. Говоря о крепких напитках, стоит упомянуть, что их выбор был достаточно широк. В список входили: аквавит[9], джин[10], спирт, водка очищенная № 21, водка столовая № 20, водка английская горькая[11], водка столовая № 40, аллаш[12], водка рябиновая[13], сливовица[14], старая водка, экау № 0, виски Бауера. Коньяки были № 1 1878, 1870 и 1858 г.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

Упомянув коньяки, следует добавить, что с конца 1890-х гг. известный французский коньяк марки «Camus» стал одним из официальных коньяков при Российском Императорском дворе. В 1910 г. фирма «Camus La Grande Marque» получила статус Поставщика Императорского двора, и на ее долю к этому времени приходилось 70 % российского импорта коньяка. Для императорского стола закупались коньяки и у российских производителей. Например, у таких, как фирма Давида Сараджишвили (1848–1911 гг.). В 1884 г. он основал в Тбилиси первый коньячный завод, положив тем самым начало классическому коньячному производству в России. Коньяки фирмы Д. Сараджишвили – «Финшампань», «Граншампань», «Очень старый (ОС)», двух-, трех-, четырехзвездочные выпускались под названием «Кавказский натуральный коньяк» и пользовались широким спросом не только в России, но и в Европе. В 1913 г. после многолетнего сотрудничества с Гофмаршальской частью фирма Сараджишвили получила звание Поставщика Двора Его Императорского Величества. Если посмотреть на то, что пили наши соотечественники, то юная младшая сестра Николая II, великая княжна Ольга Александровна, за коронационные дни заказала «в свои комнаты» полубутылку бордоского красного вина «Шато Бешевель» 1887 г. и бутылку «Мадеры № 2» 1894 г., а также по случаю жары (и своей молодости) три бутылки содовой574. Только что назначенный министром Императорского двора барон В.Б. Фредерике за две недели заказал для себя бутылку «Мадеры № 2» 1894 г., бутылку «Водки столовой № 20» и две бутылки баварского пива. Прейскурант торгового дома А.П. Смирнова Что заказывал для себя Николай II? 13 мая 1896 г., т. е. за день до коронации, на завтрак (на 6 персон)к столу подали: бутылку бордоского красного вина «Шато Леовиль»575 1887 г., бутылку бордоского белого вина «Шато Рабо» 1887 г., бутылку «Мадеры № 3» 1894 г., бутылку портвейна красного, бутылку коньяка 1858 г., бутылку «Водки столовой № 20», две бутылки пива, четыре бутылки кваса яблочного и хлебного. Во время торжественного коронационного обеда в Грановитой палате императорской чете вино наливал обер-шенк (от нем. Oberschenk — буквально старший виночерпий). Этот придворный чин был повторно введен в иерархию придворных должностей при подготовке к коронации Александра II в 1856 г. и являлся высшим придворным чином II класса. Эта придворная должность существовала и в XVIII в., поскольку была в 1723 г. введена в иерархию придворных должностей, заменив традиционного кравчего. Например, графиня В.Н. Головина упоминает в мемуарах, что в 1812 г. ее муж «снова вступил в службу, и его назначили обер-шенком». При Николае I эта должность была ликвидирована, но восстановлена его сыном. В 1911 г. Николай II посетил имение «Новый свет», принадлежавшее Льву Сергеевичу Голицыну. Любопытно, что князь Голицын – юрист по образованию (учился в Сорбонне и Москве), но все его знали как лучшего винодела России. Князь приобрел имение «Новый свет» в Крыму в 1878 г. Именно там он отрабатывал технологию производства шампанского по технологии Шампани. В 1882 г. начал первые опыты. Необходимой частью технологии производства шампанского является наличие хороших подвалов. Для этого в 1890 г. в монолитной скале гор Коба-Кая и Караул-Оба вручную пробили тоннели для хранения вин. Уже первые марки шампанского князя Голицына «Новый свет» и «Парадиз» получили международную известность. С 1891 по 1898 г. князь Голицын по приглашению Александра III стал управляющим виноградарством и виноделием Кабинета Его Величества, занимаясь и Массандрой на южном берегу Крыма, и Абрау-Дюрсо на Кавказе. В 1896 г. Голицын создал новую марку шампанского, названного «Коронационным», поскольку оно впервые было «представлено» Николаю II во время коронационных торжеств в мае 1896 г. Это шампанское получило «Гран-при» на Всемирной выставке в Париже в 1900 г. Визит Николая II к князю Голицыну стал первым шагом на пути к дарению имения «Новый свет» в казну. Один из офицеров «Штандарта», сопровождавший царя, оставил описание этого визита. «Узкая тропинка, бегущая с берега через горы к имению, привела все общество к громадному, массивному входу в погреба, где хранились у князя все его замечательные вина. Дверь специально вделали прямо в скалу, и она вела в большую залу, из которой начинался коридор прямо в скалах, местами расширяющийся опять в залы. Все эти помещения были уставлены горками бутылок, весьма аккуратно выровненных, в многолетней пыли, а по стенам шли полки, на которых тоже лежали сотни и тысячи бутылок различных форм: от обыкновенных до пузатых, приземистых, квадратных, с орлами и вензелями разных эпох и годов, имелись и штофы. Одним словом, настоящий музей различных напитков и вин. Некоторые залы были отделаны кафелями, обставлены деревянной старинной мебелью, и в них стояли бочки с вином и бочки для сидения, как бывает в крупных винодельческих учреждениях в Германии или Франции, да и у нас в России. Многие усомнились, полны ли все эти бутылки, в особенности фрейлина О.Е. Бюцова… Князь несколько обиделся и не без гордости сказал, что во всей Европе нет такого хранилища вина и такой коллекции, и, как говорили знатоки, это было сущей правдою». Как хлебосольный хозяин, князь Голицын накормил все общество обедом. «Посуда и сервировка были исключительно старинные, настоящие музейные вещи. После разных закусок подали блюда отличных чебуреков – татарских особенных вареников, варившихся в бараньем жиру, с бараньей же начинкой, и подавали эти деликатесы только сам князь и Трубецкой, который был камергером… После этого начали подавать вина, одно лучше и стариннее другого, причем князь рассказывал, откуда это вино, сколько ему лет и как называется лоза. Знаток это был удивительный, и, по-видимому, в свое время большой любитель этих прекрасных напитков»576. Уже в ходе этого визита в 1911 г. принципиально решился вопрос о переходе этого имения в собственность царя. Мемуарист констатировал: «Таким образом, государь сделался владельцем имения, которое было поднесено Голицыным, чтобы сохранить удивительный в смысле вин и коллекции хрусталя уголок старины. Князь Голицын, впрочем, оставался как бы попечителем этого сокровища до своей смерти…»577.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

В январе 1912 г. князь Л.С. Голицын обратился к Николаю II с прошением о передачи имения «Новый свет» и винных подвалов в нем в дар царю: «…Посвятив всю жизнь делу русского виноделия, я чувствовал бы себя вполне удовлетворенным, если бы был уверен, что и в будущем мои труды не только не погибнут, но и получат дальнейшее развитие и усовершенствование…»578. Николай II принял ключи от «Нового Света» и дарственную 15 июля 1912 г., посетив имение вторично. Князь Лев Сергеевич Голицын умер 26 декабря 1915 г. в Феодосии и похоронен в фамильном склепе среди виноградников имения «Новый Свет». Говоря о винодельческих хозяйствах Удельного ведомства на юге России, несколько слов надо сказать и о «Массандре». Виноградарство и виноделие в Массандре началось с 18 гектаров виноградников, посаженных по распоряжению графа М.С. Воронцова на Южном берегу Крыма. Предварительно были закуплены и вывезены в Крым крупные партии лучших европейских сортов винограда. Выписанные из Франции специалисты не оправдали надежд, поскольку слепо копировали агроприемы своей родины без учета климатических и почвенных особенностей Крыма. В 1889 г. наследники Воронцова продали Массандру Удельному ведомству Министерства Императорского двора. В 1891 г. «хозяйство» Массандры возглавил князь Л.С. Голицын. В 1894 г. уже по указу Николая II в Массандре начинается строительство завода под контролем князя Л.С. Голицына. Работы продолжались до 1897 г. За три года было сооружено семь тоннелей по 150 м длиной и 5 м шириной, расходящихся веерообразно от соединительной галереи. Глубина размещения тоннелей была разной, самые глубокие достигали 52 м. В туннелях естественным путем поддерживалась постоянная температура 10–12 °C. Голицын положил начало коллекции массандровских вин и практике их дегустаций. В начале XX в. Массандра стала одним из главных поставщиков удельных вин к императорскому столу. Примечательно, что Николай II, периодически посещавший подвалы Массандры, предпочитал портвейн красный «Ливадия». Императрица Александра Федоровна предпочтение отдавала «Алеатино Аю-Даг» («Лакрима Кристи»). Десятилетиями собираемые императорские винные коллекции в одночасье погибли в ноябре – декабре 1917 г. Как известно, после начала войны с Германией в России ввели запрет на продажу крепких спиртных напитков. В целом в 1914 г. это решение императора встретили с пониманием. Причина заключалась не только в начавшейся войне, но и в том, что к этому времени в России набрало силу довольно мощное трезвенническое движение. Когда же Николай II подписал отречение, Россия начала погружаться в революционный хаос со всеми его издержками. Включая алкогольные. После того как большевики арестовали министров Временного правительства в Зимнем дворце, штурмующие быстро узнали, что в подвале дворца хранятся бесценные вина. Надо сказать, что тогда по стране прокатилась волна самочинных захватов винных складов. В такой ситуации Советское правительство приняло решение об уничтожении винных запасов Зимнего дворца. Об этой истории подробно пишет комендант Смольного балтийский матрос П.Д. Мальков: «Уже с начала ноября по городу покатилась волна пьяных погромов. Она разрасталась и ширилась, приобретая угрожающий характер. Иногда погромы возникали стихийно, а чаще направлялись опытной рукой отъявленных контрреволюционеров, стремившихся любым путем нанести ущерб Советской власти, подорвать и вовсе уничтожить советский строй. Зачинщиками погромов были, как правило, хулиганье, приказчики многочисленных петроградских лавок и лавчонок, обыватели и разный деклассированный элемент. К погромщикам зачастую присоединялись солдаты, а иногда и кое-кто из отсталых рабочих, недавно пришедших из деревни. Погромщики разбивали какой-либо винный склад, перепивались сами до безобразия, спаивали население, ведрами тащили вино и водку. Разгром винных складов сопровождался дебошами, грабежами, убийствами, порою пожарами. Каждый раз требовалось немало сил и энергии, чтобы обуздать пьяную, одичавшую толпу людей, потерявших человеческий образ. Питерскому пролетариату, молодой Советской власти пришлось принять самые решительные, суровые меры, чтобы прекратить в Петрограде пьяные погромы. Практически организация борьбы с винными погромами была возложена на Военно-революционный комитет. Одним из первых подвергся нападению винный склад под Зимним дворцом. Разграбить его полностью не разграбили, это было невозможно, так был он велик, но пьяницы кинулись в Зимний толпами. Мы вначале ничего не знали о существовании винных подвалов в Зимнем дворце. Кто мог предполагать, что русские цари создали под своим жильем запасы вина на сотни, если не на тысячи лет! Тайну подвалов открыли старые дворцовые служители, и открыли ее не Ревкому, а кое-кому из солдат, охранявших дворец после 25 октября. Узнав, что под дворцом спрятаны большие запасы вина, солдаты разыскали вход в подвалы, замурованный кирпичом, разбили кирпичную кладку, добрались до массивной чугунной двери с решеткой, прикладами сбили замки и проникли в подвалы. Там хранились тысячи бутылок и сотни бочек и бочонков самых наилучших отборных вин. Были такие бутылки, что пролежали сотни лет, все мхом обросли. Не иначе еще при Петре I заложили их в санкт-петербургских подвалах.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

Пробравшись в склад, солдаты начали бражничать. Вскоре перепился чуть не весь караул Зимнего. Слухи о винных складах под Зимним дворцом поползли по городу, и во дворец валом повалил народ. Остановить многочисленных любителей выпить, караул был не в силах, уж не говоря о том, что значительная часть караула сама еле держалась на ногах. 14 ноября Военно-революционный комитет обсудил создавшееся положение и принял решение: караул в Зимнем сменить, выделить для охраны дворца группу надежных матросов, а винные склады вновь замуровать. Проходит дня четыре-пять. Сижу я как-то вечером в Ревкоме, беседую с Аванесовым. Тут же Гусев, еще кто-то из членов Ревкома. Является Благонравов, назначенный после Чудновского комендантом Зимнего дворца. На нем лица нет. – Что там у тебя в Зимнем еще стряслось? – спрашивает его Варлам Александрович. – Опять та же история! Снова высадили дверь в подвал и пьют как звери. Ни бога, ни черта признавать не желают, а меня и подавно. Вы только подумайте, – обратился ко всем присутствовавшим Благонравов, – за две с небольшим недели третий состав караула полностью меняю, и все без толку. И что за охрана была? Хоть от самой охраны охраняй! Как о вине пронюхают, словно бешеные делаются, никакого удержу. А теперь… – Позволь, позволь, – перебил Аванесов, – что «теперь»? Кто дверь выбил? Кто пьянствует? Матросы? – Какие там матросы! Матросов мне еще не прислали, все только обещают. Выделили пока красногвардейцев… – Так что, красногвардейцы перепились? Что ты мелешь?! – Нет, красногвардейцы не пьют, но вот народ удержать не могут, тех же солдат… Орут, ругаются, глотки понадрывали, а их никто не слушает. Они было штыки выставили, так солдаты и всякая шантрапа, что из города набились, на штыки прут. Бутылки бьют, один пьянчужка свалился в битое стекло, в клочья изрезался, не знаю, выживет ли. Как их остановишь? Стрелять, что ли? – Стрелять? Еще что скажешь! – Аванесов на минуту задумался, потом повернулся ко мне. – Знаешь что, Мальков, забирай-ка ты это вино сюда, в Смольный. Подвапы под Смольным большие, места хватит, охрана надежная. Тут будет порядок, никто не позарится. Я на дыбы. – Не возьму! К Ильичу пойду, в Совнарком, а заразу эту в Смольный не допущу. Мое дело правительство охранять, а вы хотите, чтобы сюда бандиты и всякая сволочь со всего Питера сбежалась? Не возьму вино, и точка. – Н-да, история. – Аванесов снял пенсне, протер его носовым платком, надел обратно. Побарабанил пальцами по столу. – А что, товарищи, если уничтожить это проклятое вино вовсе? А? Да, пожалуй, так будет всего лучше. Ладно, посоветуемся с Владимиром Ильичом, с другими товарищами и решим… Тем временем в Зимний прибыли балтийцы и сразу по-хозяйски взялись за дело. Вместе с красногвардейцами – кого кулаками, кого пинками, кого рукоятками пистолетов и прикладами – всю набившуюся в винные погреба шантрапу и пьяниц из Зимнего вышибли. Трудно сказать, надолго ли, но подвалы очистили, а тут и приказ подоспел: уничтожить запас вина в погребах под Зимним дворцом. Принялись моряки за работу: давай бутылки об пол бить, днища у бочек высаживать. Ломают, бьют, крушат… Вино разлилось по полу рекой, поднимается по щиколотку, по колено. От винных, паров голова кругом идет, того и гляди очумеешь. А к Зимнему чуть не со всего Питера уже бежит разный люд: пьянчужки, обыватели, просто любители поживиться на даровщину. Услышали, что винные склады уничтожают, и бегут: чего, мол, добру пропадать? Того и гляди опять в подвалы прорвутся… Вызвали тогда пожарных. Включили они машины, накачали полные подвалы воды, и давай все выкачивать в Неву. Потекли из Зимнего мутные потоки: там и вино, и вода, и грязь – все перемешалось. Толпа между тем все густеет. Подходят рабочие: правильно, говорят. Давно пора эту заразу уничтожить, чтобы не поддавался, у кого гайка слаба. Приказчики же, жулье всякое (монахи, между прочим), те – наоборот. В голос вопят, протестуют. Некоторые, самые отчаянные, становятся на четвереньки и пьют эту пакость. Иные тащат ведра и бутылки. День или два тянулась эта история, пока от винных погребов в Зимнем ничего не осталось». Видимо, такие же погромы, в тех или иных масштабах прошли и в остальных императорских резиденциях.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/44

[андрей64]

Царская работа. XIX – начало XX в. Алкоголь на императорском столе К императорскому столу обязательно подавалось спиртное. Винные подвалы в императорских резиденциях были богатые. Что предпочитали сами самодержцы из этого спиртного изобилия и как они относились к алкоголю? Из свидетельств современников нам известно, что Николай I не курил, не пил вина даже на официальных приемах, устраиваемых в его честь. Во время зарубежных поездок на приемах спиртное он просил заменять стаканом воды. Хотя, к употреблению спиртного окружающими относился достаточно терпимо. Поскольку при Дворе было много квалифицированных ценителей спиртного, то малейшие «проколы» как в «оформлении» спиртных напитков, так и в их качестве моментально отслеживались и пресекались. Так, в феврале 1851 г. после ужина в Новом Эрмитаже обер-гофмаршал через камер-фурьера предписал «заметить мундшенку Старикову, что во время бала шампанское было подано не замороженное и чтобы впредь оное подавалось замороженным, а также и Метрдотелю Имперту, что последний фриштик в Обществе Благородных девиц 6 числа сего месяца, где присутствовала Государыня Цесаревна, был посредственным»786. Говоря об этом эпизоде, следует также отметить, что Новый Эрмитаж, построенный по проекту Лео фон Кленце в 1851 г., только-только начали вводить «в строй». И, видимо, частью этого процесса стал «большой ужин» в Новом Эрмитаже на 570 персон. Жизнелюб и гурман Александр II предпочитал французские вина. И отдавал им должное. Согласно «Ведомости Главной мунд-шенкской должности о расходах вин и питий для большого вечернего стола 7 февраля 1871 г.», на этот стол ушло 458 бутылок различных спиртных и прохладительных напитков. Преимущественно, конечно, спиртных. Из этого списка следует, что номенклатура напитков для балов носила традиционный характер. Конечно, много пили «Шампанского обыкновенного» (219 бутылок, или 47,8 %). Также традиционно был востребован «Шато-лафит тонкий»[37] (173 бутылки, или 37,7 %). Номенклатура остальных напитков не выходила за пределы 10 бутылок одного сорта: «Мадера 1 сорта»[38] (8 бутылок); «Мальвазир-мадера» (2 бутылки); «Рейнвейн»[39] (2 бутылки); «Люнелю»[40] (1 бутылка); «Го-Сотернтонкий[41] (11 бутылок); «Херес 1 сорта»[42] (9 бутылок); «Портвейн»[43] (2 бутылки); «Водка ревельская» (1 бутылка) и «Водка 1 сорта» (2 бутылки). Из прохладительных напитков на балу пили крепкий «Портер»[44] (2 бутылки); «Пиво 1 сорта» (11 бутылок); минеральную воду «Зельцвассер» (И бутылок); «Мед белый» (2 бутылки) и простой квас (2 бутылки)787. Так, что разгоряченным балом дамам и кавалерам было что выбрать из напитков на столах и в буфетах. Напитки были, действительно, на любой вкус. Наряду с «приличным» шампанским и лафитом, гвардейские офицеры могли «махнуть» и простой водочки со льда традиционным гвардейским «тычком». Безусловно, существовали и неписаные традиции. Офицеры-аристократы прекрасно знали, что и где пить. И если «тычок» прекрасно «шел» в среде полкового офицерского собрания, то на императорских балах, конечно, пили тонкие вина и французское шампанское. Шампанское вообще было повседневным напитком российской аристократии. Граф С.Д. Шереметев упоминает, что младший брат Александра III великий князь Владимир Александрович «приучил себя к ежедневному употреблению шампанского. Это было его любимое вино, и он не ложился спать, чтобы не выпить бокал»788. Конечно, не все поданные на столы и буфеты спиртные напитки выпивались буквально «до дна». Задачей Гофмаршальской части было удовлетворение всех «потребностей» участников бала, если что-либо оставалось из блюд и напитков, то это поступало по традиции в распоряжение метрдотеля и слуг. Любопытно, что по этой же ведомости проходили напитки, которые в день бала заказывались «в комнаты» знатных особ. Имеются в виду, прежде всего, великие князья и княгини, которым в день бала в императорской резиденции отводились особые покои, где они могли отдохнуть и «попудрить носик». Например, в комнаты интеллектуалки великой княгини Елены Павловны, были затребованы 4 бутылки: коньяк, шампанское обыкновенное, «Го-сотерн» и «Зельцвассер». В другие комнаты требовали не только коньяк, но и ром, наряду с традиционным шампанским (231 бутылка) и мадерой 1 сорта (9 бутылок). На каждый бал или торжественный ужин выписывалось очень много спирта. Конечно, не для питья, а для многочисленных спиртовок. Главная кухня Зимнего дворца находилась довольно далеко от парадных залов, где расставлялось угощение для гостей. При транспортировке кушаний из кухни в залы они неизбежно остывали. Для их разогрева требовался спирт для спиртовок. Например, на бал в феврале 1871 г. (на 524 персон) отпускалось «для разогревания кушанья» 6 ведер и 12 бутылок спирта. Поскольку число гостей на больших балах было стандартным, то стандартным был и расход спирта. Двадцатью годами раньше – 21 января 1851 г. для подготовки высочайшего обеденного стола на 400 персон потратили 6 ведер и 8 бутылок спирта. 4 февраля 1851 г. на обеде на 400 персон – 6 ведер и 10 бутылок спирта. Император Александр III стал в буквальном смысле жертвой «алкогольного мифа». По прочно прижившейся в общественном сознании легенде, именно пьянство императора якобы стало причиной его преждевременной смерти. Это не так. Дело в том, что после Февральской революции 1917 г. в либеральной прессе началась компания по дискредитации правящей династии. Проще говоря, ее поливали грязью. Поэтому в либеральном журнале «Голос минувшего» перепечатали статью из издаваемой В.Л. Бурцевым в Париже газеты «Будущее» за 1912 г. с воспоминаниями известного физика П.И. Лебедева. Этот рассказ записал лично Бурцев со слов Лебедева. По словам Лебедева, он познакомился с начальником охраны царя генералом П.А. Черевиным в Страсбурге, где тот гостил у своей сестры, бывшей замужем за одним из профессоров местного университета. Лебедева скучающий Черевин «возлюбил и беседовал с ним много и откровенно». Бурцев подчеркивает, что ему эти сведения были сообщены Лебедевым «тогда же, непосредственно, в половине 90-х годов», и он записал их непосредственно с лебедевского рассказа. Лебедев спрашивал Черевина, справедлив ли слух, будто Александр III крепко пил. Черевин с лукавым добродушием, отвечал: «Не больше, чем я». И далее он рассказывал, что «Государь выпить любил, но во «благовремении». Он мог выпить много без всяких признаков опьянения, кроме того, что делался необычайно в духе – весел и шаловлив, как ребенок. Утром и днем он был очень осторожен относительно хмельных напитков, стараясь сохранить свежую голову для работы, и, только очистив все очередные занятия впредь до завтрашних докладов, позволял себе угоститься как следует, по мере желания и потребности… К концу восьмидесятых годов врачи ему совершенно запретили пить, и так напугали царицу всякими угрозами, что она внимательнейшим образом начала следить за нами… Сам же государь запрещения врачей в грош не ставил, а обходиться без спиртного ему с непривычки, при его росте и дородстве, было тяжело»789.

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/49

[андрей64]

В основной же массе мемуарной литературы, изданной как до 1917 г., так и после, упоминаний о пьянстве царя либо нет, либо эти слухи всячески опровергаются. Один из современных биографов Александра III подчеркивает, что «Александр III никогда не злоупотреблял алкоголем, а про него пустили сплетню, ставшую непременным атрибутом многих… сочинений. Он иногда выпивал рюмку-другую водки, настойки или наливки, но ни разу в жизни не был пьян. На официальных приемах почти всегда пил шампанское, разбавленное водой. Из всех напитков больше всего любил квас»790. Очень спокойно пишет об этом один из друзей молодости Александра III, граф С.Д. Шереметев: «Он был воздержан и в питье, но мог выпить много, очень был крепок и, кажется, никогда не был вполне во хмелю»791. Пожалуй, наибольшего доверия в этой разноголосице заслуживают воспоминания лейб-хирурга Александра III профессора Военно-медицинской академии Н.А. Вельяминова. С одной стороны, это воспоминания врача, который профессионально разбирался в этих проблемах, а с другой стороны, они были написаны в 1919 г. в голодной и холодной Москве, когда уже не столь трепетно относились к монархам. Он пишет, что «во время болезни Государя распустили сказку, будто Государь очень любил курить и злоупотреблял вином, чем и стремились объяснить его болезнь. Должен сказать, что это совершенная неправда… пил ли он водку за закуской – не помню, кажется нет, а если и пил, то никак не больше одной маленькой чарочки: за столом он пил больше квас, вина почти не пил, а если пил, то свой любимый напиток – русский квас пополам с шампанским, и то очень умеренно: вечером ему подавали всегда графин замороженной воды, и пил такой ледяной воды действительно очень много, всегда жалуясь на неутолимую жажду. Вообще Государь вел очень умеренный образ жизни и если чем-то себе вредил, так это непосильной работой в ущерб сну»792. Упоминавшееся несколько раз шампанское Александр III, действительно, любил. Причем именно в его царствование отечественное шампанское марки «Цесаревич» постоянно подавали к императорскому столу. Поначалу качество отечественного шампанского заметно уступало французским образцам, но со временем столь отчетливая разница постепенно стерлась. Хотя периодически «проколы» с отечественным шампанским бывали и в конце 1880-х гг. Так, в июле 1890 г., за завтраком царю подали «шампанское вино, отзывавшееся пробкою. Государь велел переменить поданное вино и при этом заметил, что его следовало бы пробовать прежде, чем подавать…»793. Если просто собрать мемуарные свидетельства по этой теме в связи с Александром III, то вырисовывается образ типично русского человека, время от времени «употреблявшего», особенно в кругу близких ему людей. Будучи 17-летним юношей он проводил опыты по перегонке вина: «После чаю Александр Александрович с большим рвением принялся за перегонку вина по рецепту, данному г-ном Гофманом. Опыт не удался; колба лопнула и перегоняемая жидкость разлилась по столу»794. В числе «подношений натурой» Александр III охотно принимал и алкоголь: «Иные приносили ему наливку, другие пастилу или хорошую мадеру, его самое любимое вино. В последние годы он особенно пристрастился к кахетинскому «Карданаху», который я ему доставлял»795. Кроме «Карданаха» Александр III любил румынское вино «Palugyay», к которому он привык во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., но в действительности любил он только мадеру796. Были у Александра III и свои наименования некоторых напитков. Так, анизет он именовал не иначе как «пердунец». Конечно, это был моветон, но окружение с умилением цитировало эти фразы в мемуарах: «Сколько раз, бывало, подойдет, нальет вам в рюмку того или другого, большею частью кюрасо[45], или же спросит: «Граф, не хотите ли пердунца?» – и сам нальет рюмочку анизету»797. Или «после обеда государь угощал коньяком, но я отказался и предпочел curaso (курасайский ликер). «А вот и пердунец», – сказал государь, показывая на анизет»798. Анизет – это крепкий 42° анисовый ликер. Будучи знатоком и учитывая широкий выбор экзотических спиртных напитков, Александр III мог порекомендовать собеседникам те или иные напитки. «…Подошли к закуске. Государь предложил шотландского whisky»799. За «мужским» закусочным столом «он любил и других угощать. «Рекомендую», говорит, то и другое, но советует ту или другую водку»8

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/49

[андрей64]

Николай II не был трезвенником. В молодые годы он периодически здорово «набирался». Набирался и позже. В его дневниковых записях содержится довольно много «алкогольных фиксаций». Причем фиксировал он эти факты не без удовольствия. Так, в августе 1904 г. он записал в дневнике: «Объехав все столовые нижних чинов и порядочно нагрузившись водкой, доехал до офицерского собрания». Отчасти это было следствием «представительской работы», поскольку в каждой из многочисленных столовых императору подносили немаленькую чарку, которую он, как «настоящий полковник», должен был лихо опрокинуть. В августе 1906 г.: «Вернулся к 8 час. домой. Николаша угостил нас отличным обедом в палатке. Пробовал 6 сортов портвейна и слегка надрызгался, отчего спал прекрасно». Это тоже была гвардейская традиция – слегка «надрызгаться» во время Красносельских маневров, причем «надрызгаться» в «своей», офицерской, среде. Зимой и весной 1910 г. Николай II достаточно часто посещал офицерские пирушки. Только за январь – апрель он семь раз «расслаблялся» в офицерских собраниях гвардейских полков. Как правило, он уезжал из дворца под вечер (19 ч) и возвращался под утро (5–6 ч утра). Если детализировать приведенные выше цифры, опираясь на записи Дворцовой полиции, то 15 января 1910 г. Николай II посетил офицерское собрание лейб-гвардии Кирасирского полка (с 18 ч 55 мин до 24 ч 45 мин). 26 января 1910 г. он отдыхал в офицерском собрании лейб-гвардии Гусарского полка (с 19 ч 57 мин до 3 ч 30 мин). 28 января 1910 г. посетил офицерское собрание 4-го стрелкового Императорской фамилии батальона (с 19 ч 50 мин до 5 ч 20 мин), 23 февраля 1910 г. – офицерское собрание лейб-гвардии Гусарского полка (с 19 ч 53 мин до 6 ч 12 мин). 28 февраля 1910 г. – офицерское собрание Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка (с 22 ч 55 мин до 5 ч 58 мин). 8 апреля 1910 г. – офицерское собрание лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорского полка (с 19 ч 55 мин до 5 ч 07 мин). И, наконец, 21 апреля 1910 г. Николай II отдыхал в офицерском собрании лейб-гвардии 1-го стрелкового Его Императорского Величества батальона (с 19 ч 47 мин до 5 ч 35 мин)801. Следует подчеркнуть, что Николай II свою «меру» знал и вел себя в этом отношении более чем достойно. Как писала фрейлина Императорского двора графиня С.К. Буксгевден, Николай II «пил очень мало вина, маленькую рюмочку водки перед завтраком и небольшую рюмку мадеры во время еды»802. Другой очевидец, И.В. Саблин, офицер императорской яхты «Штандарт», описывая процедуру обеда, упоминал, что перед началом обеда все желающие подходили к отдельному столику, на котором были выставлены разнообразные холодные закуски. Каждый желающий выбирал бутылку, из которой наливал себе сам. Перед обедом обычно выпивали одну-две рюмки. Во время обеда Николаю II наливали из отдельной бутылки одну-две рюмки портвейна. Никого из этой бутылки не угощали. Мемуарист отмечает, что царь не пил ни белого, ни красного вина. Он мог выпить два или три небольших бокала шампанского. Сначала это было французское шампанское «Гейздик-Монополь», специального купажа и заготовки для Высочайшего двора, а потом русское «Абрау-Дюрсо». По авторитетному свидетельству мемуариста, «Монополь» «обладал совершенно исключительным вкусом и качеством. В продаже такого вина нельзя было найти. И все жалели, когда двор перешел на отечественное шампанское, хотя оно тоже было прекрасное и в продаже такового тоже нельзя было отыскать». Это было шампанское «Абрау-Дюрсо». Также мемуарист пишет, что наряду с портвейном царь любил сливовицу из погребов великого князя Николая Николаевича. Остальные пили так называемую «замшевую» казенную водку. Ее так называли потому, что пробка на бутылке была обернута кусочком замши, чтобы водка не приобретала вкуса пробки803. Прошли годы, и в августе 1915 г. Николай II принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего. К этому времени Ставка была переведена в Могилев, где царь жил и работал в сугубо мужском, офицерском окружении. Это, конечно, отразилось на алкогольной составляющей царского стола. За завтраками и обедами мужчины, конечно, выпивали, однако, более чем сдержанно. Так, на высочайшем обеде 24 апреля 1916 г. (на 12 персон) на столе были: бутылка «Шато-Лароз», бутылка «Шабли» белого, бутылка «Мадеры № 2», полубутылка «Мадеры № 2», бутылка «Хереса» 1896 г., пять бутылок кваса монастырского, бутылка минеральной воды «Ессентуки» и бутылка минеральной воды «Кувака».

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/49

[андрей64]

Следует отметить, что за столом императора пили довольно много минеральной воды. С апреля по июль 1916 г. было выпито 775 бутылок минеральной воды «Ессентуки». Пили еще «Куваку», минеральную воду, которая разливалась в имении Дворцового коменданта В.Н. Воейкова. По этому поводу много иронизировали и злословили, но трезвенник Воейков настойчиво отвоевывал свой сегмент рынка минеральных вод. Поскольку от него также зависело, что будет стоять на императорском столе, то с апреля по июль 1916 г. за царским столом выпили 680 бутылок «Куваки». На высочайшем завтраке (на 47 персон) 6 мая 1916 г. было подано: «Шато Леовиль» (5 бутылок), «Мадера № 2» (5 бутылок), «Абрау-Дюрсо» (6 бутылок), квас монастырский (14 бутылок), «Боржоми» и «Ессентуки» (по 1 бутылке), «Кувака» (2 бутылки). Следует упомянуть, что перед завтраком подавали холодные и горячие закуски, и гости, приглашенные на царскую трапезу, стоя, выпивали одну-две рюмки. Как следует из документов, к закуске подавалась бутылка аквавита и бутылка столовой водки. В этот же день на высочайшем обеде на 31 персону было подано: «Шато Лароз» (4 бутылки), вино «Орлеанское-Ливадия» 1886 г. (4 бутылки), «Мадера № 2» (3 бутылки), «Портвейн» 1850 г. (1 бутылка.), квас монастырский (10 бутылок), «Нарзан» и «Кувака» (по 1 бутылке)804. С учетом количества персон все было очень скромно. Следует только добавить, что это был день рождения Николая II, которому тогда исполнилось 48 лет. Если же привести перечень и количество напитков, «употребленных» за царским столом в Ставке с 24 апреля по 1 июля 1916 г., то картина будет следующей (см. табл. 8). Таблица 8 Как следует из приведенной таблицы, из вин наибольшей популярностью пользовалось «Красное Крымское № 24» (300 бутылок) и «Мадера № 2» (235 бутылок). Перед трапезой офицеры пили аквавит и столовую водку. По случаю летней жары очень много выпивалось минеральной воды и кваса. Подавали к столу и виноградный сок (123 бутылки). Императрица Александра Федоровна предпочитала вино «Ла-крима Кристи» и «Белое вино № 24». Надо заметить, что «Лакрима Кристи» было вином довольно дорогим и редким. «Лакрима Кристи» (Lacryma Christi) – это марка известного итальянского вина, получившего свое название от сорта винограда, из которого оно изготавливается. Вино светло-красного цвета обладает превосходным вкусом и чрезвычайно приятным букетом. Особо следует отметить, что даже в начале XX в. этого вина выделывали крайне мало и в продажу оно почти не поступало. Эти «алкогольные традиции» воспроизводились на протяжении всей жизни императора. Фактически о том же самом пишет о. Шавельский, который постоянно бывал за столом царя в 1915–1916 гг.: «За завтраком подавались мадера и красное крымское вино, за обедами – мадера, красное французское и белое удельное. Шампанское пили только в дни особых торжеств, причем подавалось исключительное русское «Абрау-Дюрсо». У прибора государя всегда стояла особая бутылка какого-то старого вина, которое он, насколько помниться, никому, кроме великого князя Николая Николаевича, не предлагал»805. Таким образом, алкоголь на императорских столах занимал такое же почетное место, как и на столах подданных российских императоров. Среди российских императоров были и большие знатоки и ценители алкоголя, и трезвенники. Впрочем, последние были исключением. Еще раз подчеркнем, что зависимости от алкоголя не было ни у кого из российских императоров. Утонченные вина и дорогие напитки были такой же привычной частью повседневной жизни Российского Императорского двора, как и пасхальные яйца «императорской серии», работы мастеров фирмы К. Фаберже, выложенные на полках в горках императорских кабинетов. Вина, водки и коньяки были неотъемлемой частью пышных дворцовых трапез. В обычной же жизни напитки позволяли и снять стресс, и просто создать атмосферу дружеского ужина с соратниками и сослуживцами. И в императорских резиденциях все было «как у людей».

Источник: https://statehistory.ru/books/TSarskaya-rabota--XIX---nachalo-XX-v/49

[андрей64]

....

[андрей64]

....