Тальцинский стекольный завод

[Тымф]

Тальцинский стекольный завод.

По материалам цикла очерков Бубис Надежды Григорьевны "В уважение пользы для страны (к истории Тальцинского селения)".

Основание тальцинского селения.

     Сегодня на этом месте находится музей деревянного зодчества с созвуч­ным названием "Тальцы" - как память обо всех старинных селениях Приангарья, стертых с лица земли ходом неумолимого времени. Более двухсот лет назад, в 1784 году, здесь возник первый в Восточной Сибири стекловаренный завод, а вместе с ним и поселок "работных людей", получивший название Тальцинск. Своим появлением он обязан одержимости, предприимчивости и энергии двух известных людей своего времени: академика Э.Г. Лаксмана [1] и купца А.А. Баранова [2],ставшего впоследствии первым правителем русских поселений на Аляске.

Возникновение Тальцинска, как и его дальнейшее развитие, не укладыва­ются в рамки, привычные для большинства ранних селений, появившихся в Сибири в результате правительственной колонизации края, когда "переведенцы", пришлый люд из крестьян и казаков, селились в удобных для земледелия местах, осваивали их, занимались различными промыслами. Здесь же первопоселенцами стали ссыльнокаторжные, на протяжении нескольких десятилетий составлявшие подавляющее большинство жителей селения. В одном из отче­тов Иркутской Казенной палаты находим:"Тальцинское селение... составилось большей частью из рабочих, даваемых правительством компаньонам Тальцинской посессионной фабрики из ссыльных, из которых некоторые, отбыв извес­тные сроки работы, а другие, сделавшись неспособными к работе, но получив от фабрики или же сами устроив для себя усадьбы, оставались на местах, затем к ним приселялись посторонние лица в видах промышленности..."

Идея заведения стеклоделательного производства появилась в результате многолетних опытов Э.Г. Лаксмана, в основе которых лежало получение стекла по особой технологии. [На форуме уже есть информация о его работе на Барнаульском стекольном заводе - примечание Тымфа]. Научные интересы этого человека, универсального ученого, были чрезвычайно широки, он занимался химией, ботаникой, яв­лялся специалистом в горном деле, за что получил от Академии наук звание "минералога-путешественника". Лаксман многое сделал для практического освоения богатств Восточной Сибири. По его словам, он избрал своим посто­янным местопребыванием Иркутск (куда он прибыл в 1774 г. из Нерчинска) "не для наслаждения, отдыха или покоя, а только для того, чтобы иметь удоб­ную точку исхода для новых научных разъездов". Задолго до этого, еще буду­чи в Барнауле, он начал проводить опыты по замене поташа, применяемого в стеклоделии, менее ценным естественным сырьем. В результате ученый от­крыл, что вопреки мнению "искуснейших химиков" природная сернокислая соль натрия может с успехом заменить поташ, получаемый при сгорании де­рева. Это открытие и было положено в основу новой технологии стекольного производства, организованного в Тальцинске.

Успеху дела способствовало и то, что завод был основан Лаксманом в ком­пании с А.А. Барановым. Этот энергичный и умный купец интересовался ес­тествознанием и сразу же оценил открытие Лаксмана, оказав ему финансо­вую поддержку. Решение построить предприятие у речки Тальцы, в 42 верстах от Иркут­ска, было неслучайным: производственный процесс основывался на приме­нении водяного колеса, река была главной транспортной магистралью, по ее берегам располагались покосы А.А. Баранова. Компаньоны написали проше­ние губернатору И.В. Якоби о предоставлении им в аренду земельного надела под строительство стекольного завода. Рассмотрев прошение, И.В. Якоби "...в уважение пользы для страны" отдал распоряжение Иркутской Казенной пала­те заключить контракт с предпринимателями на аренду земли с выгодой для казны. В соответствии с условиями контракта, заводчики были обязаны еже­годно платить в казну по 70 копеек за каждую десятину земли, по 25 рублей за каждого работного, а также вносить налог по одной копейке за проданный стекольный товар стоимостью от 10 до 20 копеек.

Осенью 1784 года под наблюдением Э. Лаксмана ссыльные рабочие начали строительство заводских и жилых построек. В короткие сроки удалось постро­ить заводскую лабораторию, производственный корпус со стеклоплавильной печью, гончарную, амбары, пекарню, баню и соорудить речную деревянную плотину с водяным колесом. В своих записках Лаксман отмечал:"Наконец, 1784 год сделался решительным по введению минеральной щелочной соли. Именно в этом году я с Барановым учредил стеклянный завод у Тальцинска на реке Тальце сорок вёрст выше Иркутска, недалеко от Ангары, там употреб­ляется для плавки стекла из песка и кварца лишь горькая и глауберова соль, по-монгольски - "гуджир" из Анги, Баргузина и Селенгинска. Я чувствую себя очень счастливым и довольным, что посредством про­стых опытов открыл новую и важную эпоху в искусстве плавки стекла... Я имел счастие для сбережения лесов указать на ненадобность поташа при про­изводстве стекла!"

И все же на первых порах ученому пришлось преодолевать огромные труд­ности, связанные, прежде всего, с отсутствием в Сибири людей, знавших фаб­ричное производство. Из его письма, отправленного из Тальцинска 21 декабря 1784 года, узнаем:"Когда милостивый господин генерал-губернатор Его Превос­ходительство Якоби разрешил мне основать завод и взять 20 человек ссыльных для работы и прочего обслуживания, (Ламб [3] - примечание Н. Г. Бубис) пустил в ход все усилия и уловки, чтобы воспротивиться этому... велел выбрать в остроге и представить мне самых отъявленных мошенников, которые годятся только для Нерчинска. Во-первых, они не знают никакой плотницкой работы, да к тому же я получил их поздно. Во-вторых, они совершают безбожнейшие зло­деяния, так что мне приходится опасаться за свою жизнь. 29 сентября ночью они, например, обокрали мой экипаж и унесли вещей на 100 руб., не считая 34 руб. наличными, при этом меня больше всего огорчило, что пропали более 150 видов различных семян, которые я собрал для Императорской академии и для г-на Буша в Царское Село. С 5-го этого месяца (декабрь 1784 года) я, нако­нец, живу в моей лаборатории, где могу в течение этой зимы беспрепятствен­но заниматься исследованиями...".

Подготовительные работы, строительство необходимых помещений под фабрику и жильё для рабочих продолжались около полутора лет. Лаксман по­чти неотлучно находился при ней, проводя в лаборатории необходимые иссле­дования. Наконец, в 1786 году он сообщает из Тальцинска, который "...теперь, с 3 апреля, является тем местом, где добывается первое стекло из сибирской горь­кой соли... (чудесной соли, глауберовой). Оно очень хорошо и значительно превосходит все те стекла, которые добываются из щелочных солей раститель­ного царства. Всех фабрикантов, которые в России делают стекло из поташа, я считаю только врагами природы, ибо они истребляют наши леса".

После получения стекла в лабораторных условиях перед владельцами встала задача организовать производство стеклянных изделий в промышленных ус­ловиях. Для этого требовались мастера, владевшие технологией варки стекла. Заводчики обратились к начальству Колывано-Воскресенских заводов на Ал­тае с просьбой направить к ним на стекольное предприятие мастера или под­мастерья с условием двойной платы за труд. Просьба была удовлетворена. В Тальцинск прибыл подмастерье Барнаульского стеклоделательного завода Яков Иванович Макаров. Восьмого августа 1785 года он заключил с А.А. Барановым и Э.Г. Лаксманом контракт сроком на один год. Контракт состоял из нескольких пунктов. Согласно условиям договора устанавливался размер жалованья мастерового — 120 рублей в год, были определены условия проживания, работы и обучения учеников стеклоделательному мастерству. Кроме того, в обязанно­сти Я.И. Макарова входило наблюдение за работными: предупреждение во­ровства, лени и праздности. В запасе у мастерового всегда должны были быть горшки для варки стекла, белая огнеупорная глина, огнеупорные кирпичи, заслонки, хомутины и т.д. Шестого января 1786 года для обучения мастерству стеклодува заводчики приняли по контракту на свое предприятие в качестве ученика иркутского цехового Николая Семеновича Осколкова. Осенью 1786 года Э.Г. Лаксман и А.А. Баранов отправили несколько образцов продукции своего завода в Императорскую академию наук и путешественнику П.С. Палласу. Под руководством Я.И. Макарова, контракт с которым был продлен в августе 1786 года, производственный процесс стал постепенно развиваться. Работные изготовляли листовое стекло, лампады, бусы разных форм, чашки с крышка­ми, рюмки и другую посуду. Эти товары продавались А.А. Барановым в Иркут­ске, Иркутской губернии и за Байкалом. Позднее современники отмечали замечательные свойства получаемого Лаксманом стекла, сравнивая его по качеству с английским; он выпускал белое и чёрное стекло, "подобное китай­скому лаку".

Завод под управлением Лаксмана успешно работал и расширялся. В то время по всей Сибири было не более шести стекольных заводов, и изделия Тальцинского сразу же нашли широкий сбыт. С помощью Баранова, который продолжал оставаться компаньоном Лаксмана, продукция предприятия дохо­дила до Охотской области и Якутии. Благодаря его деятельности жители Ир­кутска получили возможность заменить слюду в окнах своих домов на стекла. В конце своей жизни Лаксман вспоминал о периоде, связанном с Тальцинском:"В этой мрачной пустыне я, между многими беспокойными часами, провел также и приятнейшие и научился познавать цену одинокой жизни. Здесь завод мой почти одиннадцать лет находился в беспрерывной деятельно­сти. Он единственный в Иркутской, Якутской и Охотской областях, которые отсюда получают изящные стеклянные изделия".

Не спеша налаживалась и жизнь рабочих Тальцинского завода. Все они проживали со своими семьями в деревянных домах, рядом с заводом, и держа­ли в своих хозяйствах лошадей, коров, свиней, птицу, в огородах выращивали овощи. Жители имели покосы, лесные угодья, но пашенными землями не располагали и поэтому употребляли привозной хлеб.

Наладив производство стекла в Тальцинске, Э.Г. Лаксман начал разраба­тывать планы дальнейших исследований, сбыться которым, однако, было не дано. Находясь на пути в Москву, он умер 5 января 1796 года недалеко от ямской станции Дресвянская у реки Ваги, впадающей в Иртыш. Предпринятая поездка была связана с подготовкой большого путешествия учёного, задумавшего про­ведение исследований в Средней Азии и Японии. Его вклад в изучение и освоение Сибири неоценим. Обширная коллекция минералов и гербариев, завещанная Лаксманом народному училищу, соста­вила основу фондов Иркутского краеведческого музея.

После смерти Э.Г. Лаксмана владелицей завода осталась его вдова, кол­лежская советница Екатерина Лаксман, не имевшая опыта в подобных делах. ["Коллежская Ассессорша Лаксманова", согласно Ведомости о мануфактурах в России за 1812 год - примечание Тымфа]. В это время в заводе находилось земли: под строениями 9 дес. 10 саж.; для поселения работных людей - 300 дес. Вместе с фабричными постройками селение состояло из 16 различных строений и жилых домов. Пять семей, живших здесь со дня основания завода, обзавелись собственными домами и хо­зяйством, остальные жили в домах, предоставленных фабрикой. По просьбе владелицы сюда были причислены еще восемь человек из ведомства обер-криг комиссара Новицкого. В производстве были заняты один подмастерье, трое учеников, семь простых работников. Из-за недостатка мастеровых фаб­рика находилась в работе не более трети года, а остальное время рабочие вынуждены были заниматься заготовкой сырья и рубкой дров. За год изготав­ливалось различной посуды на 900 руб. В 1801 году завод работал всего 2 месяца 21 день. В штате числилось два мастера, два подмастерья, семь рабочих. За­водское строение представляло собой деревянное двадцатисаженное одноэтаж­ное здание, в котором было оборудовано четыре печи. За 1800-1802 гг. здесь было изготовлено продукции (штофов, полуштофов, различных кружек и ста­канов, аптекарской посуды и разных ступ) всего на 773 рубля.

Управление заводом с его контингентом рабочих было делом сложным и хлопотным. Оно требовало не только финансовых издержек, но постоянного надзора за производством, организаторских способностей, каковыми Е. Лаксман, по-видимому, не обладала. Выпуск изделий сокращался, завод постепен­но приходил в упадок, и он был передан "по несостоятельности г-жи Лаксмановой" другому содержателю.

Примечания:

[1]. Жизнедеятельность Э.Г. Лаксмана чрезвычайно разнообразна и представляет само­стоятельный интерес для исследователя. Эрик (Кирилл) Густавович Лаксман родился в г. Нейшлоте (Финляндия) 27 июля 1737 года в многодетной семье мелкого торговца. Первоначальное образование получил в училище в Рантасальми, затем - в гимназии в Борго, имевшей богословское направление. В 1757 году поступает в университет в г. Або, находившийся в шведской части Финляндии, однако из-за бедности должен был оста­вить университет и поступить помощником пастора в один из церковных приходов в восточной Финляндии. В 1762 году переезжает в Петербург, и с этого времени жизнь его навсегда оказывается связанной с Россией. Получив место воспитателя в пансионе при церкви св. Петра и Павла, он не оставляет занятий естественными науками, знакомится с учеными Г.Ф. Миллером, П.С. Палласом и другими. Исследование Сибири составляло сферу научных интересов Лаксмана, и, чтобы попасть сюда, он занимает место пастора в Барнауле, после чего навсегда оставляет путь религиозного служи­теля. Затем была служба по горному ведомству в Нерчинске и многочисленные разъезды по Восточной Сибири по заказу Российской Академии наук. Обосновавшись в Иркут­ске, Лаксман занялся изучением Южного Байкала. Одним из результатов этого стало открытие на его берегах месторождений ляпис-лазури и слюды-флогопита в этих ме­стах. Байкальский лазурит шёл на отделку царских дворцовых покоев и разнообразные "изящные поделки".

[2]. О сибирском периоде жизни А.А. Баранова известно гораздо меньше, чем в бытность его главным правителем российских поселений на Аляске и Алеутских островах. А.А.Ба­ранов (1746—1818) родился в г. Каргополе Новгородской губернии, в мещанской семье, где, кроме него, было еще трое детей: Петр, Евдокия и Васса. С ранних лет стал помогать отцу в ведении торговых дел, совершая поездки в Москву, Петербург, на Макарьевскую и Ладожскую Успенскую ярмарки. Переехав в Москву, стал заниматься продажей сибирских мехов, свёл знакомство со многими сибирскими купцами. В 1780 г. А.А. Баранов вместе со своей женой Матрёной Александровной и младшим братом П.А. Барановым перебирается в Иркутск. В первой части города, в приходе Харлампиевской церкви, Барановы купили усадьбу с ветхими постройками и на этом месте построили новый деревянный дом, "надворные службы", свечное и салотопенное заве­дения. Сенные покосы Баранова располагались по берегам р. Тальцы, близ Большого болота и при Молодовом зимовье. Первоначально А.А. Баранов обратился к содержа­нию винного откупа и начал заниматься продажей вина в Якутии, куда оно ежегодно доставлялось из казенных Александровского, Николаевского и Илгинского винокурен­ных заводов. Помимо содержания винного откупа предприимчивый А.А. Баранов зани­мался торговлей и пушным промыслом, совершая деловые поездки в отдаленные сибир­ские районы и Якутию. В мае 1790 года А. А. Баранов по торговым делам выехал из Иркутска в Якутск, а затем - в Охотск, где в то время находился Г.И. Шелихов, который оказал купцу поддержку в его торговых делах. После возвращения в Иркутск из морского путешествия на Аляску Шелихов вовлёк Баранова в свои коммерческие дела. В августе 1790 года Александр Андреевич получил предложение от Г.И. Шелихова стать главным правителем Северо-Восточной компании. Выбор не был случайным: де­ловая репутация А.А. Баранова была достаточно высока. Будучи на посту главного правителя русских поселений на Алеутских островах и северо-западном побережье Се­верной Америки, А.А. Баранов прилагал усилия к развитию торговых отношений на северо-востоке Сибири. По его инициативе на о. Кодьяк было создано медеплавильное дело и начата добыча каменного угля. Несмотря на отъезд из Иркутска, продолжал оставаться компаньоном Лаксмана по Тальцинскому стеклоделательному заводу.

[3]. Ламб И.В. - гражданский губернатор (1783-1786). В данной ситуации Лаксман необъективен: среди каторжных было чрезвычайно трудно набрать людей, знакомых с фабрич­ным производством. Современники отзывались о И.В. Ламбе как о человеке "редких качеств".

[Тымф]

Расширение фабрики при Якове Солдатове (1812-1831 гг.).

С переходом в 1812 году стеклоделательного завода в руки нового владельца в жизни завода, а вместе с тем и в истории Тальцинского селения, начинается новый этап. Иркутский купец Яков Солдатов, человек, по оценке современ­ников, неоднозначный (А. Мартос в своих записках отозвался о нём, как о натуре с диким необузданным характером), был искренне увлечён идеей со­здания в Сибири производства стекла и фаянса, которые могли бы соперни­чать с продукцией лучших российских фабрик. Он был предприимчив в своём стремлении расширить и усовершенствовать производство. Это стало основ­ным делом его жизни: к концу своего почти двадцатилетнего управления фаб­рикой ему удалось наладить здесь, помимо стеклоделания, фаянсовое, фар­форовое и суконное производство.

Сохранилось описание Тальцинска в первые годы владения Солдатовым:
"Завод находится на правой стороне р. Тальцы, от устья в 2-х верстах... Все строения фабрики деревянные:
        Стекольная фабрика - рядом с ней изба, где изготовляют горшки для варения стекла и кирпич для починки печей, анбары для материалов и гуджира, стекла и посуды, а также хозяйский дом со службами и для рабочих 20 домов.
        В фабрике - кирпичная печь, в неё ставится 6 горшков, в которых и варят стекло. Для обжигания горшков и посуды имеется особая печь.
        Завод обычно действует с марта по ноябрь. Стекло делается из гуджира и бело­го кварца. Работают один мастер, 3 подмастерья, 6 учеников, 15 дрововозов".

Вступив во владение, Солдатов начал с того, что приобрёл фаянсовую фаб­рику купца А.Е. Полевого, который "завёл в предместий города Иркутска фа­янсовую фабрику, но, не имея ни мастера, совершенно знающего делание фаянсовой посуды, ни достаточного числа рабочих, ни пособия со стороны высшего правительства, не мог не только усилить и усовершенствовать дела­ние посуды, но, истратив без пользы капитал, принужден был продать оную". Новый владелец, столкнувшись с теми же проблемами, сумел разрешить их достаточно успешно. Прежде всего, ему удалось убедить губернские власти, а затем и Правительствующий Сенат, в котором рассматривалось дело, в об­щей пользе "от делания фаянсовой посуды в Сибири", обещая довести её по­средством открытых им изящных новых составов до изделий лучших россий­ских фабрик, каковой в то время считалась Киевская. Он надеялся своей про­дукцией торговать с китайцами. Положением Комитета Министров от 6 ок­тября 1814 года было разрешено отвести землю по назначению местного на­чальства и водворить на этой земле ссыльных крестьян в качестве причислен­ных к фабрике мастеровых людей, с правом для Якова Солдатова и его право­преемников потомственного владения, однако с условием, пока фабрика бу­дет в действии. С прекращением же действия фабрики, отведенные (земли - примечание Н. Бубис) должны были отойти обратно в казну. Впоследствии, с расширением предприятия Солдатова, с разрешения правительства, количество отведённой для фабрики земли, с водворёнными на ней крепостными рабочими, было увеличено, и образовавшаяся, посессионная, фабрика достигла значительных размеров.

На основании Положения 1814 года к Тальцинской фабрике было приписано 40 человек рабочих людей и отведено 600 десятин удобной земли. Правительство, заинтересованное в развитии промышленности, особенно в восточных регионах, где она в то время находилась в зачаточном состоянии, предоставило Солдатову значительные привилегии. Единственно, в чём ему было отказано - это в просимом им монопольном праве на производство стекла и фаянса на территории Сибири. По замечанию иркутской Казенной палаты, к концу владения Я. Солдатовым "Тальцинская фабрика не была в полном смысле этого слова фабрикой. Казённые земли были отведены первоначально под стеклянный завод, устро­енный в 1784 году, с разрешения генерал-губернатора этот завод перешел во владение иркутского купца Солдатова, который соединил с ним фаянсовую фабрику, проект которой утвержден в 1814 году. К сей последней фабрике Солдатов присоединил фарфоровое производство, открывшее свое действие с 1827 года. Далее купцом Солдатовым было открыто суконное производство собственно для нужд фабрики, первоначально для выделки 1.000 аршин, а с 1827 года произ­водство было доведено до 13.000 аршин. Наконец, при фабрике, собственно для нужд оной, была заведена тем же Солдатовым лесопильня".

Фаянсовая фабрика была построена на левом берегу речки Тальцы. В 1820-е гг. ее оборудование состояло из шести токарных станков и двух обжиговых печей. Применяемые на фабрике технологии, сырьё, оборудование не позволя­ли, как обещал владелец, выпускать высококачественную продукцию, добить­ся необходимой чистоты изделий. Как отмечалось, стекло было не очень ка­чественным, имело зеленоватый и голубоватый оттенки. Однако в отсутствие конкуренции это мало сказывалось на покупательском спросе. Доход от фабрики приносил владельцу до 28% на каждый вложенный рубль. Оплата рабочим и мастеровым составляла, в зависимости от их умения и ста­рания, от 40 до 270 рублей.

В 1823 году Солдатову было предложено, как того требовало Городовое поло­жение на основании Указа Министерства финансов для владельцев заводов и фабрик, или перейти из 3-й гильдии, по которой он состоял, в высшую, или же продать фабрику. Но размеры предприятия не позволяли ему перейти в выс­шую - "по малой выработке", но и продать фабрику он тоже не мог, посколь­ку на неё не нашлось покупателей. Остановить производство владелец не имел права, т.к. состоял в договоре с казённой аптекой Иркутска и с частными лицами в поставке посуды. Солдатов, обратившись с просьбой разрешить ему остаться по 3-й гильдии, объяснил, что его предприятие малодоходно, что от него он получает не более одной тысячи рублей прибыли, поскольку из 12 тысяч годового дохода две тысячи уходило на оплату труда мастеровых, сырьё и материалы, а также на платежи податей за рабочих. Ему было разрешено вла­деть фабрикой на прежних условиях до тех пор, пока состояние не позволит ему перейти в высшую гильдию.

В 1824 году Тальцинск проезжал Алексей Мартос, возвращавшийся из своего путешествия по Забайкалью. В своих "Письмах о Восточной Сибири" он оставил любопытные заметки, касающиеся устройства фабрики и занятий жите­лей селения:"5 января 1824 года. В 20 верстах от Лиственичного мыса показались здания фаянсовой фабрики; стеклянный завод, на... правом берегу реки Ангары построенный, лежит около полуверсты далее оной. Профессор Лаксман в 1784 году был первый основатель этой фабрики; он умер в Тобольске и оставил здеш­ние заведения, не слишком значительные, своей жене, у коей купил их иркут­ский гражданин Солдатов, нынешний их владетель. Сему человеку, страстно­му усовершенствователю выделки фаянса и фарфора, заводы обязаны своим устройством... Там, где теперь распространена фабрика, за 9 лет пред сим был дремучий лес... В Тальцинской фабрике на шести станках работают всё необ­ходимое для домашней жизни: тарелки, чайники, миски и преимущественно цветочные вазы хорошей формы. Изделия сии отсылаются в многолюдный Иркутск, и сверх того, они наделяют заморской край и самый отдаленный Якутск... Глину сюда доставляют с Верхоленской горы... как она пещаного свойства, для чего и прибавляют в неё известковой глины, добываемой по Якутскому тракту при ст. Баяндаевской, на степи, в болоте, за 170 вёрст от фабрики. Открытие сей глины, без состава коей, вероятно, не могла бы ус­пешно действовать фабрика, принадлежит неутомимому заводчику Солдатову. Весь недостаток или неудобство тальцинских фаянсовых изделий заключа­ется в поливе или глазури, которые здесь желтоваты, а от того все вещи при­нимают сей же цвет, не слишком для глаз приятный. Глазурь составляется из свинца-голыша, который достают на высотах гор байкальских, и еще другой смеси... Фабрикант имеет классическое собрание минералов, привлекатель­ное для охотника.

    Стеклянный завод заслуживает столько же любопытства, как и фаянсовая фабрика. Здесь печей стеклоплавильных 2, каленистых 3, распустная 1. Стек­ла делают белые, но не в большом количестве, а преимущественно зеленова­того цвета: это от того, что в состав входит не поташ, а Сибирская соль или гуджир, который дешевле поташа. За неимением белого песку... употребляет­ся кварц; его обжигают и после толкут... Гуджир привозится из Баргузина... и других мест Верхнеудинского округа. Из записок Лаксмана видно, что про­фессор здесь добывал гуджир, но оный ныне совершенно вывелся...

    На речке Тальце, которая, впадая в Ангару, дала имя заводу и фабрике, находятся мукомольная мельница и пильной завод, отсюда, сверх домашнего употребления, до 4 тысяч досок отвозится на продажу в Иркутск. На тальцинских заведениях считается рабочих 65 человек, они получают должную плату и некоторые обзавелись хозяйством, так что в недавнем вре­мени уже построено 45 домов. Хлебопашество, по причине каменистого грун­та, здесь не существует и вряд ли заведено быть может".

Последнее обстоятельство, подмеченное А. Мартосом, требует более при­стального внимания. Крайняя ограниченность пригодных к ведению сель­ского хозяйства земель в окрестностях Тальцинска сказалась на всей истории селения. Это стало причиной того, что рост его, увеличение количества в занятий населения, попали в зависимость от потребностей фабрики. Приток населения регулировался исключительно требованиями производства. Един­ственный приработок, не связанный с фабрикой, можно было получить в находящихся по соседству рыболовных дачах Киренского монастыря, однако это была сезонная работа. Земли же, годной к обработке, хватало лишь на небольшие приусадебные участки, где выращивались огородные культуры для собственного потребления.

Кроме того, жизнь мастеровых, и на фабрике, и вне её жестко регламентировалась "Положением о фаянсовой фабрике" от 6 октября 1814 года. Фактически они попадали в крепостную зависимость от содер­жателя фабрики. При причислении к фабрике работные люди пользовались некоторыми льготами: на три года они не полагались в подушный оклад с тем, чтобы за это время обзавестись домами и хозяйством. На основании Указа 1799 года "О посе­ленцах на Сибирской край" они освобождались от рекрутской повинности, но по прошествии льготных лет должны были платить все положенные по­винности наравне с помещичьими крестьянами. Причисленные к фабрике мастеровые получали за её счет по корове, по две овцы, орудия, необходимые в домашнем обиходе, по полдесятины земли под огороды, сенокосы. Желающие могли заводить лошадей для своих нужд и для работы на фабрику за определенную плату. Поощрялось разведение таких культур, как картофель, лён, конопля. При недородах, когда цены на хлеб и крупу поднимались выше обычного, владелец фабрики должен был выплачи­вать разницу, если цена на хлеб была более 50 копеек, а на крупу - 1,5 рубля. Состарившихся рабочих и больных мастеровых, не способных исполнять даже караульную службу, должен был содержать хозяин, выплачивая им по 2-3 рубля ежемесячного пособия, это же касалось детей-сирот в возрасте до 12 лет. Мастеровые, проявившие себя особенно искусно в каком-либо виде ре­месла, помимо обычной платы, получали вознаграждение от 10 до 50 рублей. При этом особенное внимание уделялось тому, чтобы без ведома содержателя изоб­ретение "ни под каким видом не переходило в чужие руки". Все мастеровые и рабочие люди должны были на основании "Положе­ния..." пребывать в полном повиновении и подчинении содержателю фабри­ки. По отношению к ним он совмещал полицейские и судебные функции, покидать селение рабочие могли, только имея на это письменное разрешение от хозяина или управляющего. Для наказания широко применялись штрафы. Если же "...кои окажут явные содержателю грубости, непослушание и буй­ство, как равно впавших в важнейшие преступления, таковых тотчас с описа­нием всего онаго представлять куда следует...".

Рабочий день на Тальцинской фабрике продолжался 12 часов, с выходным воскресным днем. Кроме этого, в летнее время давалось по две недели отпус­ка - на обработку огородов и на сенокос. Положение рабочих на фабрике было тяжёлым. Всевластие содержателя порождало произвол, о чём свиде­тельствуют сохранившиеся документы. Множество жалоб приносилось губернским властям на Якова Солдатова. В 1829 году возникло "Дело о возмущении рабочих на фабрике Солдатова". Суть его заключалась в том, что на фабрике в это время оказалось около 30 человек, срок каторги кото­рых истёк, и они подлежали переводу на поселение, однако Солдатов их удер­живал, соглашаясь отпустить только чернорабочих, и то с условием, чтобы дети их мужского пола, дома и скот оставались за фабрикой. В результате чернорабочие были отпущены на поселение, а знающие мастерство оставле­ны еще на несколько лет, пока не обучили себе замену. Всего было принесе­но 35 жалоб на Солдатова, из них несколько коллективных. Поводы к ним были самыми разнообразными: непомерные штрафы, отсутствие твёрдой таксы за оплату отдельных работ, жульничество при расчётах, использование женского и детского труда, удержание в работах свыше назначенного срока, вы­дача зарплаты вещами вместо денег, употребление в домашних работах без оплаты и так далее.

К концу 1820-х гг. большинство рабочих (около двух третей) составляли ссыльные, и лишь треть была из числа родившихся на фабрике. Незначитель­ная часть мастеровых представляла собой второе или третье поколение пер­вых работных людей Тальцинского завода. Например, братья Савельевы и их дети, работавшие по стеклянному производству. Солдатов, будучи дальновид­ным управляющим, стремился обучать мастерству именно данную катего­рию людей и, понимая невозможность создания стабильного производства на основании принудительного и временного труда ссыльных, много делал для этого. Однако в многоотраслевом производстве, каким была Тальцинская фабрика, требующем знания большого числа ремесел - токарей, глазуровщиков, стеклодувов, расписывальщиков и других, - обойтись своими масте­ровыми было невозможно. Такое положение мешало не только производству, но и делало затруднительным естественный процесс формирования какого-нибудь определенного уклада в самом селении, задерживая его. Среди рабочих фабрики были такие редкие для Сибири мастера, как куз­нец, бывший одновременно весьма хорошим слесарем и оружейником, и "скулптур", он же отливщик форм. Действительно, на своей фабрике Солдатов пытался наладить производство художественных изделий. А. Мартос во время посещения Тальцинска обратил внимание на поделку из фарфора - изобра­жение памятника Минину и Пожарскому. И хотя он отметил, что изобрази­тельная ценность вещи незначительна, но отдал должное патриотизму хозяи­на фабрики.

В 1831 году Я. Солдатов решает отойти от дел. К этому времени он был уже старым и больным человеком и не мог, как раньше, принимать деятельное участие в управлении фабрикой. Наследники его, как он считал, были неспо­собны успешно продолжить начатое им. Это побудило купца обратиться к генерал-губернатору с предложением передать Тальцинскую фабрику в веде­ние Иркутского Городского управления. Его письмо представляет собой чрез­вычайно интересный документ, не оставляющий сомнения в искренности автора, заинтересованного в продолжении своего дела:
  "10 апреля 1831 г.

    Ваше Превосходительство!

    Тяжкая болезнь, постигшая меня в Иркутске, отняла у меня все способы и возможности иметь надзор и распоряжение в фабрике, мне принадлежащей, а доходящие до меня сведения о беспорядках в той фабрике, от неблагонаме­ренных рабочих происходящие, о жалобах их, приносимых начальству якобы на невыдачу на пропитание их хлеба и разных неприятностях, которые объяс­нять здесь не нахожу приличным, терзают меня душевно и телесно. Вашему Превосходительству из прошения моего от 7 декабря минувшего года извест­но положение дел в той фабрике... Время и жестокие опыты, истощившие все душевные мои способности, телесные силы и капитал, доказали мне, что уси­лия частного человека, особенно одинокого, как я, не имеющих посторон­них пособий, никогда не достигнут благовременной цели усовершенствовать новое многосложное заведение для общей пользы в отдаленном краю Вос­точной Сибири. А потому я всегда имел непременное намерение фабрику мою с землею, рабочими людьми и их детьми передать в вечное владение Иркутскому Гражданскому обществу на тех самых правах, какие дарованы мне Главным Правительством.
    Поелику же распоряжение в приёме фабрики и всех в оной заведений не может быть окончено в скором времени, а рабочие люди между тем должны оставаться без занятий, особенно в настоящее время, когда сам я в тепереш­нем положении моём в занятиях их не могу сделать никакого распорядка да и пропитывать их при чрезвычайной и неожиданной дороговизны хлеба не имею никакой возможности, то всепокорнейше прошу Ваше Превосходительство приказать до приведения в исполнение просьбы моей всех рабочих фабрики, кроме тех, которые оставлены будут для доделания заготовленных, но неупотребленных еще материалов, распустить на частные работы для собствен­ной их пользы, с прекращением довольствия от меня. А здания и вещи осмот­реть и сдать под надзор находящемуся на фабрике казацкому уряднику вместе с моим прикащиком...
    На заведение этой фабрики с прибавлением к ней фарфорового и суконно­го производства я пожертвовал не только значительным капиталом до 50 тысяч руб., но и шестнадцатилетним тягостным занятием с потерей здоровья и лутшей части моей жизни... Данные мне из ссылочных рабочие, бывшие са­мой буйной приветственности, ныне только начали постепенно улутшаться в поведении, и можно надеяться, что при содействии со стороны начальства без послабления впоследствии будут они лутшие работники, особенно к усовер­шенствованию изделий подают твёрдую надежду подрастающие дети их, в ком­плект мастеровых поступить долженствующие. Дети же, родившиеся от ста­рых фабричных рабочих и обучившиеся мастерствам, нужным по фабрично­му производству, составляют первых мастеровых, которых и из ссылочных молодых обученных уже по фабрике всем нужным изделиям более 30 человек. Не распространяясь об отдаленнейших выгодах от заведений сих, при хоро­шем управлении и помощи начальства произойти могущих, скажу только то, что я, как частный человек,.. да и наследники мои, по недостатку образования, сведений и способностей, к таковым распоряжениям не могут достигнуть на­стоящей цели моего желания.
    А потому, дабы капитал, мною употребленный, труды и болезни, от заня­тия при устройстве фабрики и прочих заведений претерпенные, с окончанием жизни моей не оставались ничтожными бесполезными для общества и совер­шенно забытыми, я все те заведения решился на основании узаконений о передачах фабрик предоставить в вечное владение и распоряжение Иркутско­го Градского общества".

Дело о дальнейшей судьбе фабрики рассматривалось в Общем Собрании, члены которого отклонили её передачу под тем предлогом, что усовершен­ствования, которые необходимо было произвести на фабрике, потребуют зна­чительных капиталов, тогда как не известно, смогут ли они когда-либо оправ­даться. Сомнения эти укреплялись еще и тем, что пришлось бы использовать тех людей, которые на фабрике имелись и от которых происходили в после­днее время значительные беспорядки. После смерти Якова Солдатова наследники его, с разрешения Губернско­го Совета, передали право пользования фабрикою компании иркутских куп­цов, создавших акционерное общество.

С переходом Тальцинской посессионной фабрики в руки акционеров за­кончился наиболее яркий период в её истории, связанный с годами управления ею Э. Лаксманом и Я. Солдатовым. И хотя она продолжала действовать и выпускать изделия, лишившись единого руководства и постоянного попече­ния, фабрика постепенно приходила в упадок.

[Тымф]

Акционерная компания Тальцинской посессионной фабрики (1833—1868 гг.).

После проведения акционирования фабрики в 1833 году было выпущено 100 акций, количество которых в последующее время было увеличено до 395. Вла­дельцами акций Тальцинской фабрики стали многие именитые иркутские куп­цы, среди них Пётр Баснин, И.П. Оболтин, Д.Т. Харинских, П.Н. Саломатов. И.Д. Ширяев, Е. Карашева, В. Солдатов, М. Прокопьева, А. Белоголовый, П. Мыльников, А. Сибиряков. Н. Синицын, В. Медведников и другие.

Управле­ние поочередно осуществляли доверенные из числа акционеров. В 1841 году в Губернском Правлении была засвидетельствована доверенность на управле­ние всеми делами, которая гласила:

    "...Иркутской компании Тальцинской посессионной фабрики доверители... уполномочили по делам фабрики купцов почетного гражданина Александра Свешникова, Михаила Болдакова и Прокопия Шестунова... на управление делами нашей компании...". В 1843 году доверенными от акционеров были объявлены те же Болдаков и Шестунов, а вместо Свешникова - А. Белоголовый.

За время владения фабрикой Я. Солдатовым земельные владения, придан­ные фабрике, были значительно расширены за счёт казенных земель. По пла­нам, выданным владельцам 14 ноября 1833 года, пространство земли выража­лось в следующих цифрах: для фаянсовой фабрики по межеванию, произве­дённому в 1826 году землемером Асламовым, - 812 дес. 55 саж., из них удобной 600 дес, и для стеклянного завода по межеванию в 1827 году землемером Василь­евым - 622 дес. 246 саж., а за исключением неудобных мест - 300 дес.

С целью поддержки единственного в то время в Иркутской губернии сте­кольного и изразцового производства в 1845 году по высочайшему повелению Тальцинская компания была освобождена от выплаты торговых пошлин. Тем не менее фабрика приносила своим владельцам весьма незначительный до­ход. По оценке Иркутской Казенной палаты, "производительность до 1868 года была очень плоха, частью потому, что участвовавшие акционеры относились индифферентно к делу, да и самое дело не могло обусловиться успешною производительностью, в особенности за недостатком и дороговизною рабо­чих рук, мастеров, специально знающих фабричное производство к выделке фарфоровых, стеклянных, хрустальных и суконных изделий, а также нужных для фабрикации материалов. Этот недостаток составляет одно из главных пре­пятствий к осуществлению предприятий, чтобы упрочить Тальцинскую по­сессионную фабрику в Иркутской губернии на известных началах; таким обра­зом, Тальцинская фабрика со времени её основания... не только не удовлет­воряла нужд края, но даже и частные потребности, выделывая изделия в виде пробных образчиков, изыскивая тем усовершенствования своей производи­тельности".

Возможно, такая негативная оценка деятельности фабрики была не со­всем объективной, так как вопрос этот был поднят с целью выяснения возможности отмены постановления 1845 г. о неплатеже торговых пошлин владельцами фабрики. Но в целом ситуация была передана верно, поскольку многие акци­онеры, не считая свои акции осо­бенно доходными, охотно закла­дывали их в банк Елизаветы Медведниковой. В 1858 году директор фабрики А.И. Молодой извещал акционеров, что "выдает с 1 июля по 1 августа по 10 рублей дивидендов на каждую акцию". Однако в последующие годы она приноси­ла одни только убытки, которые в 1861-1869 гг. составили 44.912 руб. Неблагоприятное финансо­во-экономическое положение фабрики отразилось на её рабо­чих, получавших средства к суще­ствованию преимущественно от оплаты своего труда. Создавшая­ся ситуация, если и не приводила к открытым беспорядкам и непо­виновению, то порождала много­численные жалобы. Для рассмот­рения обоюдных претензий в Гу­бернском Совете в 1847 году специ­ально был создан третейский суд, а в 1858 году комиссия, разбиравшая очередное дело по жалобам при­писанных к фабрике людей на переносимые ими от содержателей притесне­ния, "нашла действия фабрики неудовлетворительными и быт рабочих не во всем обеспеченным". Вследствие этого было принято решение "для улучше­ния быта сих людей... отобрать земли и приписных людей в казенное ведом­ство. 254 человека мужского и 23 женского пола причислить к ближайшим волостям по их выбору и, освободив от работ и владения фабрики, предоста­вить им переселиться... в избранные ими места". Принятое решение свидетельствовало о сложности создавшегося вокруг фабрики положения, но оказалось в этот раз скорее предупреждением её вла­дельцам, поскольку выполнение его задержалось на несколько лет, до отме­ны крепостного права в России.

В 1868 году акционеры постановили продать фабрику. В это время она состо­яла из пяти производств: стеклянного, фаянсового, суконного и фарфорово­го, а также лесопильной мельницы.

Одним из наиболее ярких событий в истории Тальцинска этого периода стало пребывание в нём на поселении декабристов А.Н. Сутгофа и А.А. Быстрицкого. На поселении, не получая материальной помощи от родственников, оставшихся в России, они должны были самостоятельно добывать себе сред­ства к существованию. Это вынудило их обосноваться на Тальцинской фабрике. Быстрицкий устроился служить надзирателем, а Сутгофа А. Свешников пригласил управлять ею. Быстрицкий получил разрешение переехать в Тальцы в 1840 году. В своём прошении на имя генерал-губернатора В.Я. Руперта он пи­сал:"Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь Вильгельм Яков­левич! Обращаюсь... с покор­нейшей просьбою о доставле­нии мне возможности собствен­ным трудом обеспечить своё существование. Мне предлага­ют место надзирателя на Тальцинской фабрике, где я мог быть полезным. Между тем как без капитала я не могу обра­титься к земледелию, ни к тор­говле, мне остается просить Ваше Высокопревосходитель­ство о дозволении посвятить себя этому делу с упованием, что Вы не откажетесь оказать мне эту помощь". Получив разрешение, декаб­рист покидает селение Тугутуйское, где находился на поселе­нии, и переезжает в Тальцинск.

А.Н. Сутгоф получил при­глашение занять место управ­ляющего от акционера компа­нии Свешникова, бывшего в то время её доверенным лицом. Этого декабриста на поселении преследовали житейские неуда­чи. Оказавшись в с. Введенском, он выстроил дом, однако тот в скором времени сгорел, а на новый у Сутгофа не было средств. Дальнейшие события, приведшие его на Тальцинскую фабрику, видны из прошения декабриста от 17 декабря 1841 года:"Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь Вильгельм Яков­левич! В прошлом году было мне разрешено, по недостатку средств моих, принять управление Кудинской мельницей господ Павлищева и Герасимова. Наводне­ние нынешнего лета нанесли ей столько вреда, что хозяева этой мельницы отказываются её восстановить, и поэтому я лишен своего содержания. Между тем средства мои все более и более стеснительны тем, что аренда, дававшая матушке моей возможность поддерживать меня, оканчивается с будущего января, почему я и решился просить Вас о позволении принять предложение господина Свешникова, вызвавшего меня управлять Тальцинской фабрикой. Условия, им предложенные, такого рода, что мы были бы совершенно обес­печены и не в тягость нашей матушке...". Несколько лет декабрист провел в Тальцинске, а затем - в Мало-Развод­ной, откуда в 1848 году по высочайшему повелению был отправлен рядовым на Кавказ, в егерский полк князя Воронцова.

1860-е годы оказались этапными в истории Тальцинской фабрики. К этому времени здесь было занято уже 470 рабочих, количество земли, находившееся во владении фабрики, увеличилось до 1.435 дес. Реформа 1861 года, освободившая крестьян от крепостной зависимости, изменила и сложившуюся систему от­ношений между владельцами и рабочими фабрики. Она же положила начало и размыванию населения Тальцинска, о чём свидетельствуют резкие колеба­ния его численности в последующие годы.

[Тымф]

Реконструкция Тальцинской фабрики В.П. Катышевцевым (1868-1883 гг.).

Очередную попытку вывести Тальцинскую фабрику из состояния упадка и сделать это производство доходным предпринял В.П. Катышевцев [1].

Архивные документы сообщают, что в 1868 году "потомственный почётный гражданин иркутский 1-й гильдии купец Василий Петрович Катышевцев купил главные акции из банка Медведниковой, бывшие в залоге, и с трудом собрал 13 человек акционеров для выдачи ему доверенности на управление фабри­кой; затем Катышевцев, в период 1 года и 2 месяцев, встретил полное бездей­ствие акционеров, что и вынудило его продать свои акции купцу А.А. Шмотину, и в конце 1869 году уехал в Россию с целью обогатиться там познаниями по этому предмету на фабриках и заводах. В 1871 году Катышевцев, возвратившись в Иркутск и преследуя цель восстановить производительность с усовершенство­ванием фабрики, действуя самостоятельно, на свои средства выписал из Рос­сии сведущих мастеров, материалы, машины, самоткацкие станки и прочее. В предупреждение конкуренции на приобретение рабочих рук, какую составля­ет золотопромышленность здешнего края, он с 1878 году выделывал хрусталь­ную и стеклянную посуду, исполнял заказы жителям города и, кроме того, имел в Иркутске магазин, где сбывал фабричное производство.
    Для восстановления Тальцинской посессионной фабрики на приготовитель­ные работы, ввиду уменьшения рабочих рук при постановке самоткацких стан­ков с машинами "Мартена" и всеми другими необходимыми приготовлениями при 25-сильном паровом двигателе системы "Торнеби" и 30 ручных станков, Катышевцев сделал затрату капитала, выразившуюся в следующей цифре: заплочено за покупку акций 33.049 рублей, за провоз мастеров из Петербурга и Риги 4.547 рублей, на выписку двух комплектов мастеров суконных 4.503 рубля, исправле­ние старых и постройка новых зданий 8.000 рублей, закуп суконных машин и 14 самоткацких станков 30.612 рублей 58 копеек, перевозка их из России до фабрики 14.750 рублей. На ремонтировку по случаю поломки их в дороге 7.300 рублей, на локомо­биль с доставкою на место 30.000 рублей, покупка сибирской шерсти 52.109 рублей 56 копеек, шленской шерсти, привезенной из России, 1.625 рублей, жалования служа­щим и рабочим 138 рублей, итого заплачено 325.320 рублей 22 копейки.
    Из этой суммы получено в возврате за изделия проданные 98.849 рублей 28 копеек. Понесено убытков в пожаре, бывшем 24 июля 1879 года: сгорело 350 половин сукна на 12. 600 рублей, 11.072 пуда 26 фунтов шерсти на 4.826 рублей 92 копейки, хрусталя на 3.090 рублей 20 копеек, фарфора на 1.076 рублей 16 копеек, стекла на 6.976 рублей 18 копеек, итого 127.418 рублей 77 копеек.
    Изложенные данные свидетельствуют, что Тальцинская фабрика своим производством не только не составляет прибыли фабриканту, как донесла Иркутская Казенная палата в Департамент торговли и мануфактур, но даже пока не оправдывает узаконенных процентов на затраченный капитал, и та­ким образом г-н Катышевцев... имеет за фабрикой по 15 июля 1879 года - 197.901 рубль 44 копейки".

Меры, предпринятые владельцем по оживлению деятельности фабрики и расширению производства изделий, особенно выделки сукна, принесли свои результаты. Но реконструкция фабрики проходила в непростых условиях, сло­жившихся вокруг спора о земле между владельцем и рабочими. После рефор­мы 1861 года рабочие оказались в очень трудном положении. После отмены крепостного права владельцы отказали им в пользовании льготами, предусмот­ренными "Положением 1814 года" и, прежде всего, в праве пользования фабрич­ной землей. Количество земли, бывшей в их пользовании до освобождения, "1400 десятин, в том числе покосной - 200 дес., а остальное - лесных угодий. Сами владельцы для своих надобностей арендовали покосы в монастырских дачах и нередко при увеличении числа рабочих фабрики из арендованных по­косов уделяли часть им. Из лесных угодий необходимое количество дров для фабричного производства владельцы фабрики покупали у тех же рабочих за условленную посаженную плату, с вычетом из оной суммы, следующей за отпускаемое рабочим и их семействам продовольствие... Такое исключительное владение рабочих фабричными землями изменено в 1867 году по распоряже­нию акционерной компании, которая отобрала от рабочих принадлежащие им земли и оттеснила во владении даже усадебными местами и домообзаведениями, каковые стеснения еще более усилились с приобретением фабрики купцом Катышевцевым, считавшим не только отведенную фабричную зем­лю, но и все возведенные рабочими для себя дома и строения своею личною собственностью... Управление фабрики начало хлопотать о выдворении быв­ших рабочих из их домов, рабочие же в свою очередь жаловались на эти при­теснения...".

Катышевцев оснастил производство новым современным оборудованием, что позволило ему значительно сократить количество рабочих рук, занятых на фабрике. Остальные рабочие, оказавшись не у дел, рисковали остаться и без жилья, причем это коснулось значительной части жителей Тальцинска. По по­семейным спискам, "бывших рабочих и малолетков Тальцинской фабрики и посторонних людей, владеющих... домами, 38 семейств, из коих иркутских ме­щан - 30, солдатского звания - 4, крестьян - 3 и поселенцев - 1. В подушном исчислении это составляло: из бывших рабочих - 98 мужчин и 86 женщин, из крестьян - 10 мужчин и 6 женщин и 8 человек из семейства поселенца".

Мастеровые, приписанные к фабрике, на основании Дополнительных пра­вил, утвержденных 19 февраля 1861 года, были приравнены к крестьянам и осво­бождались как крестьяне, отбывающие работы на помещичьих фабриках. По этим правилам они не имели права на земельный надел, а также должны были выкупить у фабрики дома, построенные за её счет. Кроме того, бывшие рабо­чие обязаны были приписаться к какому-либо городскому или сельскому об­ществу, по их выбору, а до переселения имели право на пользование в Таль­цинской фабрике усадьбами, покосами и топливом. Действия губернских властей натолкнулись на нежелание жителей Тальцинска покидать свои дома и переселяться в другие места. Отметим, что в неопределенном состоянии пребывали и жители других селений, располагав­шихся на Байкальском тракте - Лиственичного и Никольского. Формально они не были отнесены ни к одному сословию, а значит, не несли положен­ных повинностей. Власти были заинтересованы в урегулировании этого слож­ного вопроса:"...означенные селения стоят на самом проезжем тракте, где от­правление сельских повинностей, как-то: поправка дорог, возка и кормежка солдат и т.п. сопряжены с громадными денежными расходами, превышающи­ми их скудные средства, тем более что большинство их, живя случайными заработками, относят уже приходскую повинность на две церкви; то посему содержать сельское управление и относить повинности они находят невоз­можным и превышающим их силы... Население Лиственичного, Никольского и Тальцинского селений составляет сбор разного народа, не пользующегося... одобрением в нравственном отношении. Здесь живут и иркутские мещане и поселенцы не только Иркутской, но и других губерний, а также казаки и кре­стьяне... они пользуются полной свободой для бродяжнической жизни".

В конечном итоге Тальцинск на общем основании был подчинен управле­нию Большеразводинского сельского старосты Смоленской волости.

На этом сложном фоне фабричное производство продолжало действовать и в 1878 г. представляло собой целый комплекс строений:"...шатер для хрусталя, "шлифный" корпус для хрусталя, расписная с муфельною печью, один корпус суконный. В стеклянном заводе один корпус гончарный, два горна, одна шатровая постройка с печами для сплава стекла... Действует двумя паро­выми 18-сильными машинами и водяным приводом... Мастеровых и рабочих числилось 152 человека, из них 10 женщин, а кроме того, 9 служащих".

В 1880 г. владелец начал отстраивать еще два корпуса - один для производ­ства суконных изделий, другой - для стеклянных. Некоторое время дела шли неплохо, и, с учетом сделанных затрат, можно было надеяться на получение в скором времени прибылей. В 1882 году В.П. Катышевцев открыл в Иркутске магазин, где под вывеской "Тальцинской фабрики" торговали сукном для дам­ских "дипломатов" и мужских пальто.

Одновременно владелец предпринимал шаги, направленные на признание за ним права собственности на земли, отведенные фабрике. В своем проше­нии на имя губернатора он заявил, что бывшие рабочие, несмотря на то, что приписаны к иркутскому мещанскому обществу, не желают покидать фаб­ричные места и занимают фабричные дома, а поэтому Катышевцев просил "оградить принадлежащие Тальцинской фабрике земли от посторонней эксп­луатации и сделать распоряжение о выдворении с земель проживающих на них иркутских мещан, бывших рабочих фабрики". 22 сентября 1883 году от Иркутского Губернского Правления была получена "данная потомственному почетному гражданину Василию Петровичу Катышевцеву на владение Тальцин­ской фабрикой, состоящей в Иркутском округе в расстоянии 40 верст от г. Иркутска к морю Байкалу, со всеми принадлежащими фабрике землями в количестве одной тысячи четырехсот тридцати четырех десятин трёхсот од­ной квадратной сажени, сенокосными и другими угодьями, строениями, кор­пусами, домами с усадьбою и всем движимым имуществом, стоющим 40 тысяч рублей". Однако принятое решение уже мало что могло изменить в делах Катышевцева: он разорялся, был объявлен вскоре несостоятельным должни­ком, а фабрика отдана в залог Д.В. Плетюхину. Эти события ускорили процесс сокращения населения Тальцинска, начавшийся в 1860-е гг. За два года, с 1883-го по 1885-й, оно уменьшилось с 230 до 138 человек, а число дворов за то же время - с 70 до 50. Фабрика прекратила свое действие, в течение длительного времени люди вынуждены были заниматься различными промыслами и случайным заработ­ком. Производство сукна было окончательно свернуто, а станки и оборудова­ние приобретено владельцами Тельминской фабрики. В Иркутской летописи за 1895 год находим упоминание о том, что "г-н Вольский на углу Амурской и Набережной улиц на месте школы Трапезникова строит здание для театра из леса купленного здания Тальцинской фабрики, который сплавлен по Ангаре на плотах".

В силу сложившихся обстоятельств в Тальцинске не получили развития ни мелочная торговля, ни сеть питейных заведений, как это было в обычных селениях. Единственная распивочная, в которой хозяйничал иркутский цехо­вой И.Е. Казаков, была открыта Катышевцевым в его собственном доме. Помимо фабричных и жилых зданий, в Тальцинске находились и обще­ственные строения. В 1874 году здесь был построен казённый дом для помеще­ния почтовой станции вместо нанимавшегося для этой цели и ставшего вет­хим дома. Постройку станции вёл купец Шмотин, который ходатайствовал "о разрешении произвести новую постройку на конце фабрики, при въезде из г. Иркутска, не переезжая мост". В 1882 году при Тальцинской почтовой станции по проекту архитектора Э. Гофмана были исправлены конюшня, амбар и за­бор с воротами. В доме содержателя С.И. Ситникова находилась обывательская станция на две пары лошадей. Любопытная деталь: в 1897 году почтосодержатели Патроновской и Тальцинской станций Амурского тракта подали прошение об уве­личении платы за гоньбу после постройки железной дороги, т.к. это вызвало "стечение народа и разгона лошадей".

Для размещения арестантов, проходивших в Забайкалье по Амурскому тракту, в Тальцинске был построен пересыльный этап. Для него в 1870-х гг. возведены казарма и офицерский флигель. Строительство велось под наблю­дением архитекторов А. Разгильдеева и Э. Гофмана подрядчицей - дворянкой Харьковской губернии Софьей Сафьянниковой.

В 1859 году в Тальцах была построена деревянная Казанская церковь. По "Положению... 1814 года" церкви при фабрике не полагалось "по малопространству". На службу в воскресные и праздничные дни рабочие ходили в ближай­шую Никольскую церковь, а при необходимости священник призывался за счет содержателя фабрики. Со временем здесь была построена часовня. По­зднее "усердием коллежского асессора Николая Егоровича Мальцева с помо­щью прихожан и посторонних доброхотных жертвователей церковь построе­на. Освящена по благословению Преосвященного Евсевия, архиепископа Иркутского в 1859 году 18 июня кафедральным протоиереем Фортунатом Петуховым соборно. Зданием деревянна, с такового же над папертию колоколь­ней, прочна. Престолов в ней один, во имя Казанския Божия Матери". Со времени построения до 1862 года она была приписанною к Байкальской Николь­ской церкви, а с октября 1876 года по ходатайству владельца фабрики почетного гражданина В.П. Катышевцева "церковь сия объявлена самостоятельным при­ходом с штатом при ней из настоятеля и вольнонаемного псаломщика, и определено приходу сей церкви состоять из Тальцинского селения и окрест­ных Молодовского и Пашковского.
    Земли при сей церкви пахотной и сенокосной нет. Земли, составляющей ограду церковную» в длину 16 саж., и в ширину 16 саж. Ограда вокруг церкви крайне ветха.
    Дом для священника есть, но в нем живёт по распоряжению владетеля фабрики один из фабричных служащих; священник же помещается в фабрич­ном доме, крайне неудобном, холодном, требующем неотложной ремонти­ровки, необустроенном службами и отстоящем от церкви в одновёрстном расстоянии, что весьма неудобно для священника при частой ходьбе в храм для исполнения треб".

На содержание Тальцинской церкви жертвовали Н.Е. Мальцев, купцы Тра­пезниковы, Оболтин, иркутский мещанин Тихомиров и другие. В 1895 году вла­дельцем фабрики построены для священников дома, в одном из которых в 1913 году была открыта церковноприходская школа, где обучалось 50 учеников - 25 мальчиков и 25 девочек.

Примечание:

[1]. Катышевцев Василий Петрович - крупный золотопромышленник, в 1870-х гг. - гласный Городской думы, крупный благотворитель. В 1885 году разорился и переехал в Москву на постоянное место жительства.

[Тымф]

Завершение дореволюционной истории селения.

В конце XIX - начале XX в. Тальцинская фабрика сменила несколько владельцев.

На торгах, состоявшихся 26 февраля 1900 года, фабрика и земля были приобре­тены иркутским 1-й гильдии купцом П.Н. Верховинским. Новый владелец вновь предпринял попытку выселить бывших рабочих из домов, построенных с помо­щью фабрики, но, натолкнувшись на такое же, как и ранее, сопротивление людей, вынужден был согласиться на раздел земли. Двадцать третьего мая 1901 года была дана мировая подписка "...на размежевание обывателей села Тальцинского из бывших посессионных рабочих с иркутским купцом П.Н. Верховинским, владельцем бывшей посессионной дачи, на следующих условиях:
    ...Из бывшей посессионной дачи нарезать в пользу обывателей села Таль­цинского 150 дес. в одном обрубе и безвозмездно в полную собственность. При этом в указанные 150 дес. включить наши усадьбы, наши сенокосы Ближ­ний, Гладкий, Подгрань, Романов, Кабанов, зимовье Гущин, лесной надел, удобный под сенокосные расчистки, и лесной выпуск с лесной порослью для собирания топлива.
    Все вышепоименованные угодья должны быть отмежеваны в границах от верхних телятников до Красной речки по тракту и от устья р. Тальцы до крес­тьянских граней Большеразводинского участка.
    Настоящую подписку даем друг другу, миролюбиво оканчиваем споры на­ших доверителей окончательно и без дальнейших каких-либо и в чем-либо изменений...".

Так окончилась эта тяжба, длившаяся на протяжении 30 лет, серьезно по­влиявшая на формирование жизненного уклада населения Тальцинска после­дней трети XIX века.

В 1903 году владельцем фабрики становится компания иркутских купцов Лейбовича, Хославского, Шепшелевича и Доренберга. Им удалось наладить про­изводство, увеличить выпуск стеклянных изделий. Примерно с этого времени на продукции появляется название производителя "Покровский стеклодела­тельный завод". В Тальцинске за счёт притока новых рабочих значительно увеличивается численность населения.

В начале XX века рабочее движение затрагивает и сибирскую глубинку, хозяе­вам предъявляются экономические требования, прежде всего, по увеличению заработной платы. По просьбе владельцев для поддержания порядка в посёлок был назначен особый полицейский урядник. Вскоре на заводе состоялась стач­ка, о чём сообщал пристав 4 стана Иркутского уезда:
    "1904 г. декабря 4 дня... в стеклоделательном заводе, находящемся в с. Тальцинском, произошла стачка рабочих бутылочных мастеров... Управляющий завода крестьянин Новгород­ской губернии Давыд Федоров Ризенталь объяснил, что сего 2 декабря рабочие сделали стачку с целью принудить к возвышению заработной платы... от чего завод за неимением мастеров терпит убыток...".

Наступала новая эпоха, и вла­дельцы завода должны были идти с рабочими на компромиссы.

В 1911 году Тальцинск пережил страшное бедствие: пожаром были уничтоже­ны основные заводские постройки. При восстановлении они были перенесе­ны с берега Тальцинки в центральную часть посёлка. Для выделки стекла был выстроен большой деревянный корпус, внутри которого находилась стекловаренная печь. Отныне фабрика приобретает узкую специализацию - произ­водство стекольных изделий. Одной из главных проблем, как и раньше, продолжало оставаться отсут­ствие профессиональных мастеров. Владельцы предпринимали постоянные усилия к поискам мастеровых людей, в том числе и иностранцев: в 1916 году сюда прибывает стекловар А.В. Мейер, являвшийся германским подданным.

Тальцинский завод работал на привозном сырье. Оно подвозилось по же­лезной дороге до станции Подорвиха, находившейся на противоположном, левом берегу Ангары. Для перевоза через реку была устроена плашкоутная переправа, расположенная в четырёх верстах от селения. Так же перевозилась и готовая продукция. Завод, работая на привозном сырье, находился в зависи­мости от своевременной поставки. Это был чрезвычайно сложный процесс, поскольку кварцевый песок добывался в 115 вёрстах от завода, в горном карь­ере, расположенном в семи верстах от берега Байкала, и вывозился он только зимой - санным путем до берега, а оттуда баржами по воде до завода.

Глина употреблялась двух сортов - Бадайская и Красноярская. Залежи первой находились в 160 верстах от завода в с. Бадаиха на р. Белой. Вторую же привозили издали, из-под Красноярска, от селения с названием Контакт. В отличие от Бадайской, она была высокосортной, поэтому, несмотря на боль­шую стоимость перевозок, хозяева были вынуждены употреблять её для про­изводства некоторых видов изделий.

Накануне революции завод находился в непрерывном действии, выпуская оконные стёкла, различную посуду и бутылки. Потребность завода в рабочих руках вызвала приток населения, которое значительно увеличилось и состав­ляло 659 человек, из них 315 женщин.

[Тымф]

История завода и его закрытие в советский период.

Нужно отметить, что стеклоделы приняли активное участие в революци­онных событиях и Гражданской войне в Восточной Сибири. В 1918 году они составили крупный отряд Красной гвардии и приняли участие в заградитель­ных боях при отходе основных сил по Кругобайкальской дороге на восток.

После национализации в 1920 году Покровский стеклоделательный завод в очередной раз оказался в тяжелейшей ситуации. За годы Гражданской войны были нарушены привычные связи, прекратился подвоз сырья. До 1923 года завод находился на так называемом госснабжении, а с мая 1923 по январь 1924 г. был закрыт на консервацию. За это время сменилось пять директоров, из них только один был специалистом в этой отрасли - инженер-химик И.Д. Долицкий, предприятием руководили рабочий Кайгородов, служащие Кушнерма и А.А. Муромов, учёный агроном Мамайко.

В январе 1924 года завод был сдан в аренду артели стеклоделов из безработ­ных. Но это не было решением проблемы, т.к. безработными оказалось боль­шинство жителей Тальцинска, и чтобы обеспечить их работой, необходимо было запустить производство на полную мощность. Тальцы были тем местом, где безработица сказывалась особенно остро: географическое положение и прямая зависимость от состояния единственно­го производства, обеспечивавшего людей работой, невозможность занятия (в крупных размерах) подсобными промыслами вынуждала их покидать свои дома в поисках заработка в других местах. В уставе Покровской трудовой артели было записано:
   "Артель имеет целью объединить и дать заработок оставшим­ся на жительстве в с. Тальцы после ликвидации Покровского завода безработ­ным специалистам по выработке оконного стекла и стеклянных изделий... Содействовать сбыту своих фабрикатов и улучшению материального и духов­ного быта своих членов".

На состоявшемся общем собрании артели были избраны пять членов прав­ления: Н.Г. Кондратенко, И.И. Волков, А.И. Фризел, А.А. Дымников, П.И. Петров и два заместителя - А.С. Иванов и Н.А. Лебедев. Здесь же приняли и фирменный фабричный знак, представлявший собой шестиконечную звезду, образованную двумя пересекающимися равнобедрен­ными треугольниками, в центре которых расположены две ладони. По кругу надпись:"Покровский завод. Трудовая артель".

Во второй половине 1925 года завод перешел Иркутскому губотделу местного хозяйства на началах хозрасчета. В это время он состоял из одноэтажного здания гуты полезной площадью 7129,13 кв. м. Мощность завода составляла 175 т. стеклянных изделий в месяц. Для варки стекла имелось две печи - малая и большая, производительность первой - 250-300, второй - 35-60 пудов в сутки. Однако состояние оборудования находилось в катастрофическом по­ложении, остро не хватало рабочих с профессиональной подготовкой. Выпускаемая продукция - оконное стекло, посуда и монопольная бутыл­ка - полностью была обеспечена сбытом. Покровский завод в это время ока­зался единственным действующим заводом на территории Иркутской губер­нии. Исключение составлял Слюдянский, который специализировался на выпуске продукции для железной дороги.

Территория, занятая заводскими постройками, домами и огородами, на­считывала 23 дес. 746 кв. саж. Общая стоимость заводского имущества на 19 июля 1925 года определялась в размере 90.311 рублей, из которых большая часть - около 55.000 - приходилась на машины и оборудование, постройки и сооружения оценивались в 22.000, а инструменты и инвентарь - более 13.000 рублей. Жили рабочие в построенных еще до революции двух двухэтажных дере­вянных казармах и 15 одноэтажных домах. Всего на заводе было занято 340 мастеров и подсобных рабочих.

Прежняя плашкоутная переправа не работала, и для её восстановления требовалось приобрести 12 трёхсаженых лодок, построить плашкоут и устро­ить бухту. Сделать это удалось только через несколько лет, но переправа че­рез Ангару, связавшая завод с железной дорогой, была налажена.

В 1929 году постановлением Президиума Иркутского ОИКа за №37 от 3 мая 1929 г. Тальцинский стеклоделательный завод был вновь ликвидирован, а на его базе организована промыслово-кооперативная артель "Возрождение". За­стройка Тальцинска того периода состояла из полутора десятков производ­ственных зданий, основным из которых было трёхъярусное здание гуты,  около 50 деревянных построек, обслуживающих производство: складские по­мещения, конюшня, жилые дома.

В послеоктябрьский период строительство новых производственных объек­тов началось в 1928 году. Это было вызвано начавшейся модернизацией завода и вводом новых технологий: установили станки с нажимными педалями для форм по выработке посуды, удлинили электрическую сеть для освещения заводской территории. Было закончено строительство бревенчатого здания водонапорной башни с ёмкостью бака 7200 литров, новый склад кирпича, а также выносная топка для сжигания опилок у парового локомобильного котла марки "Генрих Ланц". От водонапорной башни проведён подземный водопровод в здание гуты. Для подвозки дров начато строительство узкоколейной желез­ной дороги. В это же время был открыт рабочий клуб, построенный на сред­ства завода. Новый клуб был одноэтажным, но просторным, с двумя при­строенными по краям крыльями, кинооператорской и тремя наружными входами. Внутри находились зрительный зал, сцена, две комнаты для гримирования, раздевалка. При заводе работала школа, располагавшаяся в доме дореволюционной постройки. В ней учились 120 детей рабочих, обучение вели два учителя.

Тем временем продукция Тальцинского завода стала вызывать всё больше нареканий из-за низкого качества и дороговизны. В газете "Власть труда" по­явилась статья под названием "Что вы можете сказать в свое оправдание?", суть которой заключалась в том, что из-за жалоб покупателей ПотребСоюз отказался "проводить продукцию стеклозавода... и обратился к услуге других стеклозаводов, дающих при равной цене продукцию качеством выше тальцин­ского". Проверки показали, что себестоимость его в 2-3 раза выше анало­гичных заводов, к примеру, Бийского, из-за дороговизны сырья, привозимого из-под Красноярска. Такое положение можно было улучшить, лишь поменяв на более близкие места добычи сырья, но радикально изменить его было не­возможно. Проблема сырья оставалась вплоть до закрытия завода:"Завод ра­ботает на привозном сырье: кварцевый песок из г. Тулуна, известь из Кадиль­ной пади на Байкале, сода из Доронинского месторождения ст. Ингода Забай­кальской ж/д и Петуховского завода Зап.-Сиб. края, стеклобой - из Иркутска и, частично, из Улан-Удэ... Получение сырья и отгрузка производится через железнодорожную станцию Подорвиха, находящуюся на противоположном берегу реки Ангары в 3 км от завода, для чего организована переправа через Ангару на катерах и баркасах, а на самой станции арендован участок для склада и живет постоянный экспедитор, он же сторож".

В середине 1930-х гг. продолжали возникать прежние проблемы. Стеклова­рение производилось в двух ванных печах, однако одновременной работы пе­чей зачастую не было, главным образом, из-за недостатка рабочей силы и необходимости производства ремонта. Руководство завода только за один 1935 год сменилось трижды. Служащие были подготовлены очень слабо.

В состав производства входили: 1. Гута - основное производство стекла и стеклянных изделий; 2. Резной цех - разрезка оконного стекла; 3. Шлифовочный цех - шлифовка лампового стекла; 4. Браковочный; 5. Коробейный (тар­ный); 6. Гончарный - выработка огнеупорных изделий разных форм для ре­монта печей; 7. Электромеханический - с одним локомобилем для выработ­ки электроэнергии; 8. Гужтранспорт - 63 лошади; 9. Автотранспорт - одна трёхтонная машина; 10. Водный транспорт - два катера, два баркаса, одна лод­ка; 11. Подсобное сельское хозяйство и огородничество; 12. Столовая; 13. Ле­созаготовки дров и строевого делового леса для строительства.

Основные средства производства были изношены, никакой механизации не применялось. Новых видов производства в это время не осваивалось, на­оборот, завод по распоряжению Крайместпрома в 1935 году прекратил выпуск оконного стекла, перейдя исключительно на выработку монопольной и ап­течной посуды. Рабочей силой завод не был полностью обеспечен, особенно ощущался недостаток квалифицированных мастеров - стеклодуев. Факты свидетельствуют о том, что спустя полтора столетия после основа­ния завода, несмотря на все произошедшие изменения, основные проблемы оставались прежними, в первую очередь это был недостаток квалифицирован­ной рабочей силы.

Борьба с религией не обошла Тальцы: 15 мая 1935 года президиумом Иркут­ского горсовета было принято постановление "О закрытии Казанской церкви в п. Тальцы". Формальным основанием для этого послужило ходатайство пос­совета, в котором говорилось:"...учитывая, что пользование указанной церко­вью закончилось, так как община верующих фактически распалась, и церковь бездействует более 2 лет, что п. Тальцы является рабочим поселком, крайне нуждающимся в помещении для культурно-просветительного учреждения... Казанскую церковь закрыть, передав ее здание Тальцинскому поссовету под использование под культурно-просветительные нужды...". Церковное имущество было описано и частью уничтожено, а часть его передана в Госфонд и музей. Уничтоженными оказались священные книги, плащаница, иконы в металлической ризе, на полотне, выносные. В музей были переданы медная и серебряная утварь, стальное копье. Последним свя­щенником церкви стал протоиерей В.В. Архангельский.

Начало 1940-х гг. было отмечено проведением полной реконструкции за­вода. Пришедшее в ветхость деревянное здание было разобрано, а на его ме­сте построен новый кирпичный корпус. Старую стекловаренную печь, кото­рая была по своему состоянию негодной к эксплуатации, заменили печью современной конструкции, рассчитанной на 15 тонн стекломассы в сутки. Кроме того, было построено кирпичное здание электростанции с установкой локо­мобиля мощностью в 75 л. с. Все эти работы по реконструкции производства были проведены уже в на­чале войны, в 1941 - 1942 гг., когда европейская часть Советского Союза с на­ходившимися производственными мощностями оказалась в зоне оккупации и было необходимо развивать местное производство. В 1944 году процесс изготовления оконного стекла был механизирован, для чего установили одну машину системы "Фурко" производительностью в 700 - 800 кв. м. стекла в сутки. Раньше оно изготавливалось ручным способом. Как и до реконструкции, завод продолжал работать на дровах, только те­перь заготовка их происходила гораздо дальше - в 15-20 км выше по р. Тальце, откуда летом доставлялась сплавом (для этого приходилось выравнивать и углублять русло реки), а зимой - трактором.

До 1943 года сырье для завода поставлялось по железной дороге: кварцевый песок с Тулунского месторождения, известь и огнеупорная глина - со ст. Половина, сульфат - с Аральского моря. Позднее Тальцинский завод присту­пил к заготовкам всех видов минерального сырья, кроме огнеупорной глины, на разведанных прибайкальских месторождениях, доставка с которых осуще­ствлялась более экономичным водным транспортом. Однако, как отмеча­лось в документах, Байкало-Селенгинское государственное пароходство не выполняло договор на перевозку, и в доставке сырья наблюдались перебои. Поэтому, несмотря на проведенную реконструкцию, завод так и не сумел выйти на полную мощность и понизить себестоимость продукции.

В 1945 году на заводе работала комиссия по обследованию причин, приводя­щих к нерентабельности производства. Она пришла к выводу, что на увеличе­ние себестоимости продукции в 2-3 раза влияет общий неблагоприятный ком­плекс технико-экономических факторов:"Тальцинский стекольный завод, основанный в конце XVIII столетия и построенный близ селения Тальцы... для того времени был расположен очень удачно: он находился вблизи Ни­кольского месторождения кварцевых песков (в 20 км на юго-запад, по имею­щимся сведениям, пески невысокого качества), завод был расположен на ос­новных транспортных путях того времени - Московский тракт и река Ангара и, наконец, окружённый со всех сторон лесом, вплотную подступающим к нему, завод был полностью обеспечен топливом, имевшимся на месте. В настоя­щее время в связи с проведением железной дороги технико-экономические условия завода резко изменились. Никольские пески не отвечают современ­ным требованиям стеклоделательного производства, и завод был вынужден перейти на пески других, более отдалённых месторождений. Транспортные условия сильно ухудшились, получение сырья и других грузов с железной до­роги связано со сложными и трудоемкими процессами по переброскам их через р. Ангару. Лесные массивы кругом завода вырублены, и завод получает теперь дрова сплавом...".

Таким образом, завод задолго до своей ликвидации потерял былые преимущества, был обречен на убыточность и поддерживался в действии по двум соображениям: из-за недостатка подобных производств в регионе и необходимостью обеспечить работой население Тальцов.

Между тем еще в 1941 году было начато строительство Тулунского стеклоде­лательного завода, но с началом войны оно было законсервировано. Вновь этот вопрос возник в связи со строительством Иркутской ГЭС, когда выясни­лось, что Тальцы попадают в зону затопления. Совет Министров РСФСР принял решение построить в 1954-1956 гг. новый стеклоделательный завод в Тулуне, непосредственно на месторождении песков. По мощности этот завод должен был в десять раз превосходить Тальцинский.

В конце 1951 года директору Тальцинского завода был направлен документ, в котором говорилось:"Управление строительства сообщает, что для наполне­ния водохранилища Иркутской ГЭС установлен срок 1 декабря 1953 года. К это­му сроку все строения и сооружения завода должны быть вынесены из зоны затопления силами и средствами вашего предприятия".

Вот таким образом заканчивалась история первого в Восточной Сибири промышленного комплекса, состоявшего в разное время из стеклоделательно­го завода, фаянсовой и суконной фабрик. Подходило к концу и полуторавековое существование Тальцинского селения. За это время к его истории оказа­лись причастны яркие, выдающиеся личности: академик Э. Лаксман, промыш­ленник А.А. Баранов, многие иркутские купцы и, в первую очередь, Яков Солдатов... Некоторое время здесь провели декабристы Сутгоф и Быстрицкий.

Селение, в отличие от многих других, оказавшихся в зоне затопления и после переноса продолжавших существовать на новых местах, исчезло, оста­вив после себя весеннее, хрустальное название - "Тальцы".

Источник:
Мозаика Иркутской губернии. Старинные селения Приангарья: очерки истории и быта XVIII — нач. XX вв.: Сб. статей / Сост. А.Н. Гаращенко. - Иркутск: ООО НПФ «Земля Иркутская», Изд-во «Оттиск», 2007.

Исторически наследующее предприятие - Тулунский стекольный завод.

Фотографиями клейм завода времён РИ и СССР не располагаем и заинтересованы в любой помощи по их получению.

[Штирлиц]

По утверждению автора фото, флакон Тальцинского с.з.

[Тымф]

Спасибо, отличное пополнение темы. 

[Тымф]

В 9-ой ревизии, исследовании о числе жителей в России в 1851 году под авторством Петра Кеппена обнаружились сведения о Тальцинской стеклянной фабрике, скрин прилагаю. Поскольку книга о демографии, цифры говорят не о продукции фабрики, а о количестве приписанных от казны фабричных крестьян, мужского и женского пола.

P.S. Ну и, "чтоб два раза не вставать", скрин о тальцинских фабрикантах, заявивших свои клейма в Департамент Торговли и Мануфактур аж в 1834 году.