Просмотр сообщений
1156
Архивные источники и научные материалы по стеклу/фарфору / Письма Жозефа Банка князю Г.А.Потёмкину
« : 18 Октябрь 2016, 22:37:09 »
Французский винодел в Екатерининской России (письма Жозефа Банка князю Г.А. Потемкину)
Из фондов Российского государственного архива древних актов – РГАДА. Публикация и вступительная статья Жюли Олливье.
В последнюю треть XVIII в. французские вина приобрели в России бесспорную популярность. Являясь предметом роскоши, они потреблялись, в основном, императорским двором и высшей аристократией, а также довольно многолюдным сообществом живших в России иностранцев. Эти вина составляли весьма заметную долю среди товаров, проходивших через Кронштадтский порт и продававшихся в Санкт-Петербурге: каждое судно доставляло вместе с основным грузом, по меньшей мере несколько бутылок или бочек, которые затем сбывались оптом на припортовой бирже или в розницу через многочисленные винные лавки и трактиры. Прямая торговля между Россией и Францией была развита слабо, а потому товарообмен шел в основном через посредничество англичан и голландцев. По этой причине он не страдал от имевших место в отношениях между двумя странами политических и дипломатических катаклизмов, за исключением краткого периода с 8 апреля 1793 г. по 16 января 1797 г. [1], когда продажа вина и водки из Франции была в России полностью запрещена. Впрочем, доставка этого товара из-за границы всегда стоила дорого, да и условия его транспортировки оставляли желать лучшего.
Учитывая присущую России XVIII в. общую тенденцию воспринимать и адаптировать к своим условиям западноевропейские технологии, не трудно понять, почему русское правительство стремилось предоставить все возможные льготы для иностранных колонистов, желавших поселиться в Империи. Их знания и умения чрезвычайно высоко ценились двором и верхушкой дворянства. Что касается французов, то их весьма многолюдная колония росла на протяжении всего царствования Екатерины II [2], хотя это явно раздражало французское правительство. Наряду с многочисленными гувернерами, слугами, военными, некоторым количеством промышленников, занятых, прежде всего, в текстильном производстве, здесь можно было встретить и нескольких специалистов по сельскому хозяйству. Труд земледельцев часто оказывается неблагодарным, и французские колонисты в Поволжье не слишком преуспели. А вот их опыт виноделов был оценен очень высоко. Поэтому и было решено использовать французских виноделов на юге Империи, чтобы попытаться наладить производство вин и водки «по французскому способу». Это должно было позволить избавиться от импорта подобных товаров и способствовало бы развитию новых, экономически перспективных областей, отвоеванных у Оттоманской империи.
Среди разнообразной корреспонденции к князю Потемкину сохранилось 19 писем Жозефа Банка, отправленных в период с 4 декабря 1781 г. по 15 января 1787 г. [3] и повествующих о деятельности этого уроженца Лангедока по развитию виноделия в южных областях России. Прежде чем предложить вниманию читателей перевод шести из писем Банка, ранее никогда не публиковавшихся, мы попробуем на основе всего собрания этой корреспонденции нарисовать портрет данного персонажа и проанализировать особенности занятия виноделием в его время.
Князь и винодел
Жозеф Банк был не единственным и не первым виноделом из Франции, предложившим России свои услуги по внедрению французских технологий виноградарства и виноделия. Уполномоченный в делах Франции Беранже [4] сообщал в 1764 г. о прибытии виноградарей из Бургундии, которым, однако, в России не понравилось, и они быстро вернулись восвояси. Он проявлял беспокойство из-за намерения Екатерины II избавиться от импорта вин путем использования французских технологий для производства высококачественного русского вина. В папке корреспонденции, адресованной Потемкину двадцать лет спустя, есть несколько писем от разных виноградарей или, если взять шире, от разных земледельцев, чьим начинаниям князь оказывал поддержку. Григорий Александрович Потемкин был одним из наиболее заметных персонажей царствования Екатерины II, причем, не только в силу своих отношений с императрицей или своей военной деятельности, но и как правитель южных областей России от Каспийского моря до Черного. Он приложил немало усилий для развития этих территорий и их сельскохозяйственного освоения, в частности, путем привлечения колонистов [5], одним из которых был Жозеф Банк.
Этот винодел в переписи 1793 г. упомянут как уроженец города Марсейян (Лангедок) [6]. Возраст его не указан, но, из корреспонденции можно понять, что он был еще совсем молодым человеком, когда прибыл в Россию около 1770 г. Несомненно, он уже владел своим ремеслом, возможно, научившись ему в семейном хозяйстве. Судя по языку писем и объему используемой лексики, он имел некоторое образование, хотя как показывает слабая орфография, довольно посредственное и далекое от книжной культуры. Нам не известны ни мотивы его отъезда с родины, ни род занятий в первые девять лет после прибытия в Санкт-Петербург. По крайней мере, в этот период он обучился русскому языку в достаточной степени, чтобы быть понятым. 27 февраля 1779 г. он подписал контракт с администрацией Садов Ее Императорского Величества в Астрахани, которые поставляли ко двору фрукты, овощи и вино. Он обосновался в этом городе со своей женой, урожденной Готье, которая, как можно предположить, тоже была француженкой. В сентябре 1783 г. у них было трое маленьких ребят. Однако его род занятий ему не слишком нравился. В частности, Банк жаловался на то, что его не уважают и сознательно пренебрегают его услугами, а также – на то, что он потерял в деньгах, когда его проект винокуренного завода не получил поддержки властей. Тем не менее, он находился в достаточно благоприятной ситуации, имея жалование в одну тысячу рублей, к которому добавлялись также определенные льготы, вроде бесплатного жилья. Семья обладала «благосостоянием, на которое никогда бы не смела надеяться у себя на родине». Это позволяет предположить, что социальное и материальное положение Ж. Банка во Франции было не слишком хорошим.
Весной 1782 Банк представил Потемкину свой проект развития виноделия в Петербурге. Судя по его манере обращения к князю, они уже были к тому времени знакомы. Хотя тон писем достаточно свободен и непосредственен и Банк не утруждает себя излишними комплиментами, ограничиваясь соблюдением минимальных требований вежливости, он всегда соблюдает дистанцию, уместную в отношениях между нанимателем и работником. В корреспонденции нет ничего личного, никаких намеков на частные обстоятельства, но лишь очень уважительное и конкретное обсуждение деловых вопросов.
В начале зимы 1782 г. француз разрывался между двумя полученными им предложениями: с одной стороны, он подписал 27 ноября 1782 г. контракт с Астраханской губернской канцелярией об учреждении винокуренного завода за дополнительную плату в 1 тыс. рублей, с другой – Потемкин пригласил его на встречу в Петербург. Однако копия контракта с канцелярией, составленная на русском языке, выглядит до такой степени загадочно, что даже возникает вопрос о его подлинности. Контракт составлен от первого лица единственного числа и содержит исключительно перечисление прав и обязанностей Банка. Не было ли это попыткой француза поднять себе цену в глазах Потемкина? Как бы то ни было, тяга к новизне пересилила, и винодел покинул 8 декабря берега Волги, чтобы спустя две недели оказаться в столице.
Пребывание Ж. Банка в Петербурге растянулось на всю зиму 1782/83 гг. Он неоднократно встречался с князем, отправил ему несколько писем и с нетерпением ожидал решения своей участи. Наконец, он получил приказ отправиться в окрестности Моздока, на Северном Кавказе, дабы основать там винокуренный завод. Весной 1783 г. он выехал на Юг, сделав по пути длительную остановку в Херсоне, новом процветающем городе, составлявшем предмет гордости Потемкина. Там Банк стал свидетелем очень важного для Российской империи события – мирного присоединения Крыма. Получив независимость по Кючук-Кайнарджийскому договору 1774 г., подводившему итог победам России в войне с Портой, Крымское ханство имело огромное значение для императрицы. Помимо того, что оно было последним напоминанием о татарском иге, овладение им открывало наиболее удобный доступ к Черному морю и полностью вписывалось в «греческий проект» императрицы, предполагавший экспансию России в южном направлении [7]. Присоединение легендарной Тавриды стало большой политической победой Екатерины II, и, поскольку Потемкин сыграл в этом предприятии ведущую роль, он и был назначен губернатором новой провинции.
После этого князь изменил свои планы использования Ж. Банка и решил послать его уже не в Моздок, а в Судак, на юго-востоке Крыма, поручив организовать сбор винограда в своих новых владениях. Это задание, однако, носило разовый характер, и зимой 1783/84 гг. Банк вернулся в Петербург вслед за Потемкиным. После их нескольких встреч князь все-таки решил отправить винодела на постоянную работу в Судак. Француз, похоже, был разочарован этим назначением, высказав сожаление, что сад Потемкина невелик и о создании винокурни речи уже не идет, но выбора не было. Проявляя предусмотрительность, Банк предпринял несколько попыток убедить князя заключить договор, чтобы приобрести более официальный статус. Он также запросил себе жалование 2 тысячи рублей в год. В собрании писем сохранился контракт, составленный Ж. Банком по-русски от первого лица единственного числа и подписанный в Санкт-Петербурге 15 января 1784 г., согласно которому Банк обязуется служить Потемкину в Судаке. В документе нет и упоминания о подписи Потемкина или кого-то из свидетелей, а потому трудно сказать, действительно ли он является копией договора между двумя людьми или просто предложением со стороны Банка. Как бы то ни было, прежде чем отправиться в Крым, француз попросил разрешения заехать в Астрахань, чтобы забрать оттуда свою семью, уже год страдавшую от его отсутствия.
В первом письме из Судака сообщается о начале работ в поместье 13 апреля 1784 г. Летом того же года Банк встречался с Потемкиным в Крыму, после чего князь надолго покинул эти земли. Помимо садов князя, Банку в 1785 г. было также поручено заботиться о владениях короны. Весной 1785 г. он находился в Карасу-Базаре, в тех землях, где Потемкину принадлежало большое поместье с дворцом, окруженным восхитительным садом в английском стиле [8]. Письма Банка содержат не слишком много информации о его частной жизни, но зато они богаты сведениями об организации винодельческого хозяйства, являясь ценным источником по истории агрикультуры.
Из фондов Российского государственного архива древних актов – РГАДА. Публикация и вступительная статья Жюли Олливье.
В последнюю треть XVIII в. французские вина приобрели в России бесспорную популярность. Являясь предметом роскоши, они потреблялись, в основном, императорским двором и высшей аристократией, а также довольно многолюдным сообществом живших в России иностранцев. Эти вина составляли весьма заметную долю среди товаров, проходивших через Кронштадтский порт и продававшихся в Санкт-Петербурге: каждое судно доставляло вместе с основным грузом, по меньшей мере несколько бутылок или бочек, которые затем сбывались оптом на припортовой бирже или в розницу через многочисленные винные лавки и трактиры. Прямая торговля между Россией и Францией была развита слабо, а потому товарообмен шел в основном через посредничество англичан и голландцев. По этой причине он не страдал от имевших место в отношениях между двумя странами политических и дипломатических катаклизмов, за исключением краткого периода с 8 апреля 1793 г. по 16 января 1797 г. [1], когда продажа вина и водки из Франции была в России полностью запрещена. Впрочем, доставка этого товара из-за границы всегда стоила дорого, да и условия его транспортировки оставляли желать лучшего.
Учитывая присущую России XVIII в. общую тенденцию воспринимать и адаптировать к своим условиям западноевропейские технологии, не трудно понять, почему русское правительство стремилось предоставить все возможные льготы для иностранных колонистов, желавших поселиться в Империи. Их знания и умения чрезвычайно высоко ценились двором и верхушкой дворянства. Что касается французов, то их весьма многолюдная колония росла на протяжении всего царствования Екатерины II [2], хотя это явно раздражало французское правительство. Наряду с многочисленными гувернерами, слугами, военными, некоторым количеством промышленников, занятых, прежде всего, в текстильном производстве, здесь можно было встретить и нескольких специалистов по сельскому хозяйству. Труд земледельцев часто оказывается неблагодарным, и французские колонисты в Поволжье не слишком преуспели. А вот их опыт виноделов был оценен очень высоко. Поэтому и было решено использовать французских виноделов на юге Империи, чтобы попытаться наладить производство вин и водки «по французскому способу». Это должно было позволить избавиться от импорта подобных товаров и способствовало бы развитию новых, экономически перспективных областей, отвоеванных у Оттоманской империи.
Среди разнообразной корреспонденции к князю Потемкину сохранилось 19 писем Жозефа Банка, отправленных в период с 4 декабря 1781 г. по 15 января 1787 г. [3] и повествующих о деятельности этого уроженца Лангедока по развитию виноделия в южных областях России. Прежде чем предложить вниманию читателей перевод шести из писем Банка, ранее никогда не публиковавшихся, мы попробуем на основе всего собрания этой корреспонденции нарисовать портрет данного персонажа и проанализировать особенности занятия виноделием в его время.
Князь и винодел
Жозеф Банк был не единственным и не первым виноделом из Франции, предложившим России свои услуги по внедрению французских технологий виноградарства и виноделия. Уполномоченный в делах Франции Беранже [4] сообщал в 1764 г. о прибытии виноградарей из Бургундии, которым, однако, в России не понравилось, и они быстро вернулись восвояси. Он проявлял беспокойство из-за намерения Екатерины II избавиться от импорта вин путем использования французских технологий для производства высококачественного русского вина. В папке корреспонденции, адресованной Потемкину двадцать лет спустя, есть несколько писем от разных виноградарей или, если взять шире, от разных земледельцев, чьим начинаниям князь оказывал поддержку. Григорий Александрович Потемкин был одним из наиболее заметных персонажей царствования Екатерины II, причем, не только в силу своих отношений с императрицей или своей военной деятельности, но и как правитель южных областей России от Каспийского моря до Черного. Он приложил немало усилий для развития этих территорий и их сельскохозяйственного освоения, в частности, путем привлечения колонистов [5], одним из которых был Жозеф Банк.
Этот винодел в переписи 1793 г. упомянут как уроженец города Марсейян (Лангедок) [6]. Возраст его не указан, но, из корреспонденции можно понять, что он был еще совсем молодым человеком, когда прибыл в Россию около 1770 г. Несомненно, он уже владел своим ремеслом, возможно, научившись ему в семейном хозяйстве. Судя по языку писем и объему используемой лексики, он имел некоторое образование, хотя как показывает слабая орфография, довольно посредственное и далекое от книжной культуры. Нам не известны ни мотивы его отъезда с родины, ни род занятий в первые девять лет после прибытия в Санкт-Петербург. По крайней мере, в этот период он обучился русскому языку в достаточной степени, чтобы быть понятым. 27 февраля 1779 г. он подписал контракт с администрацией Садов Ее Императорского Величества в Астрахани, которые поставляли ко двору фрукты, овощи и вино. Он обосновался в этом городе со своей женой, урожденной Готье, которая, как можно предположить, тоже была француженкой. В сентябре 1783 г. у них было трое маленьких ребят. Однако его род занятий ему не слишком нравился. В частности, Банк жаловался на то, что его не уважают и сознательно пренебрегают его услугами, а также – на то, что он потерял в деньгах, когда его проект винокуренного завода не получил поддержки властей. Тем не менее, он находился в достаточно благоприятной ситуации, имея жалование в одну тысячу рублей, к которому добавлялись также определенные льготы, вроде бесплатного жилья. Семья обладала «благосостоянием, на которое никогда бы не смела надеяться у себя на родине». Это позволяет предположить, что социальное и материальное положение Ж. Банка во Франции было не слишком хорошим.
Весной 1782 Банк представил Потемкину свой проект развития виноделия в Петербурге. Судя по его манере обращения к князю, они уже были к тому времени знакомы. Хотя тон писем достаточно свободен и непосредственен и Банк не утруждает себя излишними комплиментами, ограничиваясь соблюдением минимальных требований вежливости, он всегда соблюдает дистанцию, уместную в отношениях между нанимателем и работником. В корреспонденции нет ничего личного, никаких намеков на частные обстоятельства, но лишь очень уважительное и конкретное обсуждение деловых вопросов.
В начале зимы 1782 г. француз разрывался между двумя полученными им предложениями: с одной стороны, он подписал 27 ноября 1782 г. контракт с Астраханской губернской канцелярией об учреждении винокуренного завода за дополнительную плату в 1 тыс. рублей, с другой – Потемкин пригласил его на встречу в Петербург. Однако копия контракта с канцелярией, составленная на русском языке, выглядит до такой степени загадочно, что даже возникает вопрос о его подлинности. Контракт составлен от первого лица единственного числа и содержит исключительно перечисление прав и обязанностей Банка. Не было ли это попыткой француза поднять себе цену в глазах Потемкина? Как бы то ни было, тяга к новизне пересилила, и винодел покинул 8 декабря берега Волги, чтобы спустя две недели оказаться в столице.
Пребывание Ж. Банка в Петербурге растянулось на всю зиму 1782/83 гг. Он неоднократно встречался с князем, отправил ему несколько писем и с нетерпением ожидал решения своей участи. Наконец, он получил приказ отправиться в окрестности Моздока, на Северном Кавказе, дабы основать там винокуренный завод. Весной 1783 г. он выехал на Юг, сделав по пути длительную остановку в Херсоне, новом процветающем городе, составлявшем предмет гордости Потемкина. Там Банк стал свидетелем очень важного для Российской империи события – мирного присоединения Крыма. Получив независимость по Кючук-Кайнарджийскому договору 1774 г., подводившему итог победам России в войне с Портой, Крымское ханство имело огромное значение для императрицы. Помимо того, что оно было последним напоминанием о татарском иге, овладение им открывало наиболее удобный доступ к Черному морю и полностью вписывалось в «греческий проект» императрицы, предполагавший экспансию России в южном направлении [7]. Присоединение легендарной Тавриды стало большой политической победой Екатерины II, и, поскольку Потемкин сыграл в этом предприятии ведущую роль, он и был назначен губернатором новой провинции.
После этого князь изменил свои планы использования Ж. Банка и решил послать его уже не в Моздок, а в Судак, на юго-востоке Крыма, поручив организовать сбор винограда в своих новых владениях. Это задание, однако, носило разовый характер, и зимой 1783/84 гг. Банк вернулся в Петербург вслед за Потемкиным. После их нескольких встреч князь все-таки решил отправить винодела на постоянную работу в Судак. Француз, похоже, был разочарован этим назначением, высказав сожаление, что сад Потемкина невелик и о создании винокурни речи уже не идет, но выбора не было. Проявляя предусмотрительность, Банк предпринял несколько попыток убедить князя заключить договор, чтобы приобрести более официальный статус. Он также запросил себе жалование 2 тысячи рублей в год. В собрании писем сохранился контракт, составленный Ж. Банком по-русски от первого лица единственного числа и подписанный в Санкт-Петербурге 15 января 1784 г., согласно которому Банк обязуется служить Потемкину в Судаке. В документе нет и упоминания о подписи Потемкина или кого-то из свидетелей, а потому трудно сказать, действительно ли он является копией договора между двумя людьми или просто предложением со стороны Банка. Как бы то ни было, прежде чем отправиться в Крым, француз попросил разрешения заехать в Астрахань, чтобы забрать оттуда свою семью, уже год страдавшую от его отсутствия.
В первом письме из Судака сообщается о начале работ в поместье 13 апреля 1784 г. Летом того же года Банк встречался с Потемкиным в Крыму, после чего князь надолго покинул эти земли. Помимо садов князя, Банку в 1785 г. было также поручено заботиться о владениях короны. Весной 1785 г. он находился в Карасу-Базаре, в тех землях, где Потемкину принадлежало большое поместье с дворцом, окруженным восхитительным садом в английском стиле [8]. Письма Банка содержат не слишком много информации о его частной жизни, но зато они богаты сведениями об организации винодельческого хозяйства, являясь ценным источником по истории агрикультуры.
