Автор Тема: В. зав. А.И. - Варваринский завод Андрея Имсена, Тверская Губерния  (Прочитано 2687 раз)

Александр

Из последних находок.
Не понятно: то ли печать засорилась, то ли так и должно быть?
Одно фото - сухое, второе - в мокром виде.

Тымф

Точно так же, ка сверху не i , а Б (бутылка), так и ниже видятся остатки буквы В, тем паче, что есть уже такое клеймо почётче от Сергея Попкова (фото прилагаю), но версия пока "так себе", но раз уж начал, то озвучиваю и на топик распространю.

Предположу, что это Власовский завод Андрея Ингликова. Исхожу из того, что в топографическом описании Владимирской губернии 1784 года есть следующее описание:"Потаповский и Николаевский - принадлежащие губернскому секретарю Ивану Ивановичу Инглинову, Власовский - принадлежащий ему же вместе с содержателями Андреем и Карпом Инглиновыми".

Иван Иванович Ингликов - внук Франца Ингликова, который в 1751 году основал завод, впоследствии перешедший, согласно данным о заводе у Ашариной Н,А., к сыновьям Франца - Платону и Ивану, а затем к внуку - этому самому Ивану Ивановичу Инглинову (по-видимому, фамилия "русифицировалась" в процитированном топографическом описании). Предположу, что к 1814 году завод мог перейти в собственность упомянутого Андрея Ингликова (Инглинова), но никаких сведений об этом разыскать пока не удалось, как и о степени его родства с Иваном Ивановичем. Поэтому оставляю пока вышеизложенное на положении "слабой версии".

Александр

Очень радует,что само клеймо прочитано. И мне кажется прочитано достоверно.

Тымф

Очень радует,что само клеймо прочитано. И мне кажется прочитано достоверно.

Пока версия стоит на допущении, не имеющем документальных подтверждений. Но мы их ищем, а может быть, они ищут нас, как в случае с Летурским заводом  ;)

Александр

Попалось более чёткое клеймо, где всё читается.

Тымф

Шикарное, спасибо  :dr_ink:

Тымф

В порядке ревизии старых "залежавшихся" версий нагрянул в этот топик и, на основании обретённых за прошедшее время знаний, слабая версия трансформировалась в определение, которое считаю точным.

Итак, перед нами клейма-оттиски Варваринского завода Перского в период его арендного содержания Андреем Имсеном.

Из материалов Конаковской межпоселенческой центральной библиотеки нам известно следующее:
"В 1812 году рядом возник ещё один завод по производству разной стеклянной посуды. Он был построен в имении надворного советника Перского при сельце Дмитровском. Любопытна причина его возникновения:"…по изобилию лесов, для обращения земли в хлебопашество". Завод сразу же был сдан в аренду коллежскому регистратору Андрею Ивановичу Имсену. На заводе имелось 9 печей и работало 62 вольнонаемных рабочих. В 1814 году было выработано разной стеклянной посуды на 35.000 рублей. В дальнейшем Имсен оказался банкротом и завод на публичных торгах в 1827 году был сдан в аренду московскому купцу 2-ой гильдии Николаю Лукьянову.
Завод размещался в ветхих деревянных строениях. Дрова рубились в лесной даче помещицы Варвары Николаевны Перской [в честь которой и был назван завод, полагаю. - Тымф]. Вольнонаёмных рабочих насчитывалось 22 человека. В 1828 году вырабатывались только бутылки (200.000 штук в год), из которых большинство осталось не проданными. Судя по такому экономическому состоянию завода, он в начале 1830-х годов был закрыт".

Благодаря К.И. Юрчук и её труду о вотчинных мануфактурах в стекольной промышленности России в конце XVIII - первой половине XIX века, нам известны некоторые другие подробности.

Сначала о более точном сроке окончания аренды А. Имсена:
"Коллежский регистратор Имсен, арендовавший завод Перского, в 1822 г. пришёл "в расстройство", завод даже прекратил производство. Арендный договор с ним был расторгнут, и завод отдан новому арендатору - купцу А. Шульцу, а позднее - купцу Лукьянову. В обоих случаях арендаторы оказались ответственны за трудности производства в условиях возросшей конкуренции в условиях фритредерского тарифа".

И ещё, формально предыдущая (в книге К.И. Юрчук), но дополняющая историю завода и несущая много полезных знаний цитата:
"Постоянная нацеленность на сбыт продукции ставила вотчинные предприятия в зависимость от всех колебаний рыночной конъюнктуры. Введение фритредерского тарифа в 1819 г. и усиление иностранной конкуренции ухудшили условия производства и продажи хрустально-стекольных изделий в 1819-1821 гг. Но и возвращение к протекционистскому тарифу не спасало стекольное производство от периодических затруднений в сбыте продукции. Новая волна жалоб на падение цен приходится на 1825-1828 гг. Статистических материалов за эти годы в нашем распоряжении нет, но сами жалобы дворян-заводчиков носят довольно массовый характер. Так, о серьёзных затруднениях сообщает Ведомость Варваринского завода Тверской губернии за 1825 год. В ней указывается, что продажа заводских изделий совсем остановилась, и к 1826 г. осталась не проданной вся продукция за 1823-1825 гг. Арендатор завода купец А. Шульц решил прекратить производство до 1 августа 1826 года, так как "другие таковые заводы находятся в бездействии по случаю большого привоза из-за границы знатного количества иностранных вин в бутылках". Кроме конкуренции иностранных хрустально-стекольных изделий, в качестве причины плохого спроса называются неурожаи 1819-1825 гг., охватившие многие центральные губернии России".

Таким образом, клейма-оттиски времён аренды Варваринского завода Андреем Имсеном могли бытовать в период с 1812 по 1822 гг. Не удивительно, что все представленные на данный момент в базе ЛСТ оттиски датированы "тучным" 1814 годом (напомню, произведено и продано продукции, по официальным данным, на 35.000 рублей).

P.S. Дополнительную информацию о Варваринском заводе скопирую и в топик стекольных заводов Корчевского уезда.

Тымф

Хотел бы отдельным постом немного поразмышлять над полезностями в цитатах К.И. Юрчук.

Предварю это краткой справкой о фритредерском тарифе 1819 года из статьи Таможенный тариф до середины 19 века:
"В 1819 г., во времена правления Александра I, началась работа по составлению нового тарифа, который вступил в силу в 1820 году. Это было вызвано заключением таможенных конвенций с Пруссией и Австрией, в связи с присоединением к России Польши. Данный тариф считается одним из самых умеренных, когда-либо действовавших в России. Он снял практически все запреты на импорт иностранных товаров и на экспорт русских. Некоторые импортные товары можно было ввозить беспошлинно. Пошлиной не облагалось сырье, вывозимое из России в Польшу и обратно. Одновременно с принятием нового тарифа в Одессе была введена зона порто-франко, что облегчало ввоз и вывоз товаров для иностранных купцов.

Между тем, тариф 1819г. нанес чрезвычайно сильный удар промышленности России не столько умеренностью пошлин, сколько той резкостью, с которой Россия перешла от строго запретительной системы к системе, допускавшей свободу внешней торговли. На российский рынок хлынул поток иностранных товаров, и промышленность страны не выдержала конкуренции. Влияние новой таможенной политики на внешнюю торговлю и на внутреннюю производительность сказалось настолько быстро, что правительство уже в 1821г. осознало ошибку, которую совершило. В 1822г. был принят новый, запретительный по своему содержанию, тариф.

В течении следующего двадцатилетия (1822-1842 гг.), в связи с огромным дефицитом госбюджета после смерти Александра и восшествии на престол Николая I, таможенная политика России носила строго охранительный характер. Хотя в это время была отменена часть запретительных статей, а некоторые пошлины сильно понижены, вплоть до издания тарифа 1841г. правительство неукоснительно держалось правила – допускать иностранные товары с пошлинами настолько высокими, чтобы они не могли подрывать русское производство. На те товары, которые не производились и не могли производиться в России, были назначены очень высокие таможенные пошлины, чтобы получать максимальный фискальный доход".

К.И. Юрчук приводит примеры ухудшения сбыта и возникновения сложностей, как у некоторых хрустальных фабрик - Кн. Витгенштейн в Минской, Полторацких в Тверской губернии (завод Кн. Юсупова в Московской губернии закрылся осенью 1826 года), так и у производителей стеклянной посуды в разных губерниях. Казалось бы, очевидный бонус судьбы для нас: больше арендаторов - больше клейм. :-) Но обратная сторона медали - переход многих стеклянных заводов на более рентабельное в это время производство листового стекла и разорение некоторых из них. Судя по тому, что в Списке фабрикантам и заводчикам РИ 1832 года Варваринский завод уже не упомянут, худший из вариантов постиг и его.

Среди вытекающих из вышеизложенного полезных выводов - некоторые (если не сказать "многие") из указанных в том же источнике производителей листового стекла - это сменившие профиль фабриканты питейной и прочей посуды. Изучая истории разных стекольных заводов, мы и так это поняли, теперь достоверно знаем и причину произошедшего.

Ещё нюанс. Представьте себя владельцем или арендатором фабрики, производящей питейную посуду, которую вы из года в год продаёте в мизерном количестве и вынуждены хранить в надежде продать позднее (наглядный пример в этом же топике). Купцы покупатели - люди ловкие, ко всему придерутся, чтобы сбить цену. "А что это у вас бутылки да штофики клеймены прошлым (позапрошлым) годом, отчего залежалися? Не оттого ли, что прежний покупатель нашёл их плохо закалёнными и оттого легко бьющимися?" Фантазирую, конечно, но купцы, полагаю, вопросы и позаковыристей придумывали и свою копеечку-другую скидки на этом чаще всего выигрывали. А ещё в такие времена, наверное, нередки были прошения о снижении налога. Из-за прекращения производства и очень плохого сбыта продукции предыдущих лет, как на Варваринском, например. Очень неловко будет, если инспектор обнаружит в такой момент продажу партии питейной посуды, клеймёной текущим годом. Или продукции предыдущих лет, которая, якобы, лежит мёртвым грузом на складе. Думаю, после года-другого проблем со сбытом любому заводчику пришло бы в голову, что лучше вообще не клеймить бутылки и штофы, или, по крайней мере, неплохо бы не указывать на клейме год производства. Приблизительно таким мне представляется объяснение редкости (на грани полного отсутствия) клейм-оттисков, датированных позднее, чем самое начало 1820-ых гг. (и до 1852 года).

И, наконец, замечательное свидетельство от арендатора Варваринского завода купца А. Шульца о том, что "...другие таковые заводы находятся в бездействии по случаю большого привоза из-за границы знатного количества иностранных вин в бутылках". К.И. Юрчук замечает, что есть и обратные примеры - заводы купцов Рыловых о затруднениях не сообщали. Иностранные вина в бутылках импортировали и раньше, продолжили завозить и после принятия в 1822 году запретительного по сути тарифа. Думается, устами А. Шульца до нас донесено типичное объяснение оптового покупателя питейной посуды, для которого покупка иностранных вин в бочках и розлив их по бутылкам, поставляемых отечественными заводчиками, стали невыгодны из-за резко подешевевших вследствие вступления в силу фритредерского тарифа "иностранных вин в бутылках", которые, к тому же, стали привозить " в знатных количествах", тем самым ещё больше снижая цену, по-видимому.

Таким образом, самое начало 1820-ых гг. для нас ещё примечательно и завозом в страну большого количества импортных винных бутылок, с немалым числом клейм-оттисков на них, надо полагать. Мне неизвестно, насколько вырос импорт иностранных вин в бутылках в эти годы по сравнению с предыдущими, но, думаю, эти бутылки, прибывая с боем посуды для добавления в шихту на стекольные заводы, должны были бы немало наследить клеймами-оттисками. Тема этих импортных оттисков огромная, кажущаяся иной раз неподъёмной (количество отечественных клонов таких бутылок и клейм-оттисков огромно), но сведения, полученные, благодаря К.И. Юрчук, для её освещения очень познавательны и полезны.