Ленстеклотрест

Думаю, вряд ли оно отличается от существовавшего в 1840-м. Читать-писать-считать. А потом пройти весь путь ученика. С учетом, что на заводах работали по 12 часов и даже в праздники, когда и кому было учиться больше?

1882. Совсем еще не оптика, а просто белое оконное стекло:

"Во 2 - мъ пунктѣ 157 статьи нашего таможеннаго тарифа оконное бѣлое и полубѣлое стекло подведены подъ одну категорію и обложены охранительною пошлиною по 1 рублю 20 копѣекъ съ пуда.Что пошлиною этою вполнѣ охранены отъ конкурренціи иностранного стекла наши заводы, работающіе полубѣлое стекло, въ томъ не может быть никакого сомнѣнія; —къ намъ не привозять изъ- за -траницы ни одного ящика полубѣлаго стекла , и вслѣдствіе этого заводы идуть прекрасно, имѣютъ постоянный спросъ на товаръ и сбываютъ его, хотя и недорого, но, все- таки , по цѣнамъ выгоднымъ для заводовъ. Производства же бѣлаго оконнаго стекла пошлина не охраняетъ, — благодаря чему иностранцы ежегодно привозятъ на наши рынки огромныя партій этого стекла, продаютъ его дешевле даже того, во что намъ обходится его выработка, и получаютъ отъ насъ за него весьма значительныя суммы, которыямы уплачиваемъ имъ золотомъ, а сами должны сидѣть съ нашимъ товаромъ или же продавать его въ явный себѣ убытокъ. Выработка оконнаго бѣлаго стекла обходится иностраннымъ заводамъ вдвое дешевле, чѣмъ нашимъ, и врядъ ли мы когда - нибудь достигнемъ возможности конкурировать съ ними по дешевизнѣ этого товара.

Иностранные заводы устроены въ мѣстностяхъ, гдѣ находится дешевое каменноугольное топливо ; они получаютъ отъ своихъ отечественныхъ производителей соду и глауберову соль, а также имѣють дешевыхъ мастеровъ и рабочихъ. Наши же заводы устраиваются болѣе всего въ мѣсной глуши сѣверной полосы, и то въ такихъ мѣстностяхъ, гдѣ древесное топливо не можетъ быть
употреблено для другихъ цѣлей; съ каждымъ годомъ доставка дровъ и провозъ стекла и матеріаловъ становятся дороже. Заводы наши вынуждены покупать соду и глауберову соль за-границею, оплачивая ихъ весьма большою пошлиною, а что болѣе всего обидно — они вынуждены выписывать изъ- за - границы мастеровъ иностранцевъ и платить имъ баснословныя цѣны, такъ какъ у насъ почти нѣтъ русскихъ мастеровъ, умѣющихъ выдѣлывать бѣлое стекло. Заводы , изготовляющіе полубѣлое стекло , пользуются дешевыми мѣстными матеріалами: золою, огарками , имѣютъ дешевыхъ русскихъ мастеровъ, которые получають постоянную плату, на обще- европейскомъ основании , съ опредѣленнаго количества квадратныхъ вершковъ выдѣланнаго ими стекла, и имъ  платятъ за каждый ящикъ вѣсомъ около 16 пудовь, въ которомъ находится 120 стеколь, мѣрою въ длину 16 вершковъ и въ ширину 15 вершков или всего за 28.800 вершковъ стекла по 1 рублю 50 копѣекъ.

Мастера же на заводахъ, выдѣлывающихъ бѣлое стекло, — почти исключительно иностранцы, — получаютъ плату на азіатскомъ основаніи, Т.-е., не съ извѣстнаго количества квадратныхъ вершковъ изготовленнаго стекла, а по допотопной произвольной и не имѣющей никакого основанія мѣрѣ, — называемой бунтами, -за каждый бунтъ по 30 копеекъ; такъ что, напримѣрь, за ящик:
стекла вѣсомъ около 31/2 пудовъ, въ которомъ имѣется всего 10 стеколъ, -мѣрою въ длину 36 квадратныхъ вершковъ, въ ширину 16 вершковъ, всего 5.760 квадратныхъ вершковъ, — мы бываемъ вынуждены имъ платить по 6 рублей, т.-е. , за 28.800 квадратныхъ вершковъ подобнаго стекла 30 рублей.

Одно уже сопоставленіе цифръ уплаты мастерамъ за работу 28.800 вершковъстекла — бѣлаго по 30 рублей и полубѣлаго по 1 рублю 50 копѣекъ - убеждаетъ въ томъ, что бѣлое и полубѣлое стекло не должны подходить подъ одну и ту- же статью охранительнаго таможеннаго тарифа, но должны стоять раздѣльно. Если- бы у насъ существовали учрежденія, о которыхъ сегодня идеть рѣчь , для собиранiя и доведенія до свѣдѣнія правительства точных данных о положени нашей мѣстной промышленности, то подобной ошибки тарифа не могло бы произойти. Стекло полубѣлое навѣрное было бы обложено пошлиной
съ пуда, а бѣлое-такъ какъ оно во многихъ случаяхъ замѣняетъ стекло зеркальное — было бы обложено съ квадратнаго вершка, и то въ размѣрѣ не мене полукопѣйки.

Вотъ главная и истинная причина того плачевнаго положения, въ которомъ находится наша промышленность, выработывающая бѣлое оконное стекло и не могущая, не смотря на всѣ усилія, двинуться впередъ. Можно-ли отъ насъ требовать, чтобы мы вводили на нашихъ заводахъ дорого стоящия усовершенствованія, когда у насъ не хватаетъ средствъ для ежемісячныхъ разсчетовъ съ нашими рабочими? Мы не имѣемъ не только дешеваго кредита, но даже и дорогаго , такъ какъ насъ никто не знаетъ; пока
существовали Сѣверное Общество и „ Посредникъ “, мы еще могли доставать деньги подъ залогъ нашего товара, а въ настоящее время у насъ въ зимнie мѣсяцы накопляется товара на десятки тысячъ рублей, но мы не бываемъ не в состоянии достать подъ него и десяти рублей.

Въ 1872 году я началъ заниматься стеклянымъ дѣломъ; въ то время въ нашемъ районѣ, который работаетъ стекло почти исключительно для московскаго рынка, существовало шесть заводовъ бѣлаго оконнаго стекла , слѣдующихъ фирмъ: Рябинина, Львова, Генике, Булiона, Грейнера и моей. Изъ этихъ фирмъ въ настоящее время осталась лишь моя. Это не случайность, а
прямое слѣдствіе того положения, въ которомъ находится вообще наша мелкая промышленность. Она не измѣнится до тѣхъ поръ, пока нужды нашихъ производителей не будутъ изслѣдованы надлежащимъ образомъ правительственными органами и всему дѣлу не будетъ дана другая обстановка".

Простите, что свернула от темы. Пыталась найти подтверждение или опровержение мыслям Тымфа)

Один из производителей капсюлей. 1865 год

Лиото - это 100% иностранщина, полтора-два десятка зарубежных источников. А вот путь альпийской воды в РИ и ее производства - это крайне интересно

Совершенно неожиданно всплыло, благодаря внимательности Обормота)

В процитированном отрывке речь, как мне кажется, о трактирном стакане неосветлённого стекла, в обычный куда больше шкалика помещалось... А ведь были такие стаканы, что и шкалик на два разливать пришлось бы, пожалуй.

Вот ещё замечательное живописание трактира из того же источника. Сделал цитату чуть длиннее, чтобы туда попал первоисточник начала мультфильма о Простоквашино (где кот учит дядю Фёдора, как бутерброд кушать). Там же о том, что у зелёных стаканов было толстое дно.

"Подхожу к деревне; обрадовался, увидев приветливую ёлку над новым домом на краю деревни.
Иван Ёлкин! Так звали в те времена народный клуб, убежище холодных и голодных - кабак. В деревнях никогда не вешали глупых вывесок с казённо-канцелярским названием "Питейный дом", а просто ставили ёлку над крыльцом. Я был горд и ясен: в кармане у меня звякали три пятака, а перед глазами зеленела над снежной крышей ёлка, и я себя чувствовал настолько счастливым, насколько может себя чувствовать усталый путник, одетый при 20-градусном морозе почти так же легко, как одевались боги на Олимпе… Я прибавил шагу, и через минуту под моими ногами заскрипело крыльцо.

В сенях я столкнулся с красивой бабой, в красном сарафане, которая постилала около дверей чистый половичок.
- Вытри ноги-то, пол мыли! - крикнула она мне. Я исполнил её желание и вошел в кабак. Чистый пол, чистые лавки, лампада у образа. На стойке бочонок с краном, на нем висят "крючки", медные казенные мерки для вина. Это - род кастрюлек с длинными ручками, мерой в штоф, полуштоф, косушку и шкалик. За стойкой полка, уставленная плечистыми четырехугольными полуштофами с красными наливками, жёлтыми и зелёными настойками. Тут были: ерофеич, перцовка, полыновка, малиновка, рябиновка и кабацкий ром, пахнущий сургучом. И всё в полуштофах: тогда бутылок не было по кабакам. За стойкой одноглазый рыжий целовальник в красной рубахе уставлял посуду. В углу на лавке дремал оборванец в лаптях и сером подобии зипуна. Я подошёл, вынул пятак и хлопнул им молча о стойку. Целовальник молча снял шкаличный крючок, нацедил водки из крана вровень с краями, ловко перелил в зелёный стакан с толстым дном и подвинул его ко мне. Затем из-под стойки вытащил огромную бурую, твёрдую, как булыжник, печёнку, отрезал "жеребьёк", ткнул его в солонку и подвинул к деревянному кружку, на котором лежали кусочки хлеба.

Вышла хозяйка.
- Глянька, малый, да ты левое ухо отморозил.
- И впрямь отморозил…
- Давай-ка снегу.
Хозяйка через минуту вбежала с ковшом снега.
- Накося, ототри!… Да и щеку-то, глядь, щеку-то. Я оттёр. Щека и ухо у меня горели, и я с величайшим наслаждением опрокинул в рот стакан сивухи и начал закусывать хлебом с печёнкой. Вдруг надо мной прогремел бас:
- И выходишь ты дурак, - а ещё барин! Передо мной стоял оборванец.
- Дурак, говорю. Жрать не умеешь! Не понимаешь того, что язык - орган вкуса, а ты как лопаешь? Без всякого для себя удовольствия!
- Нет, брат, с большим удовольствием, - отвечаю.
- А хочешь получить вдвое удовольствие? Поднеси мне шкалик, научу тебя, неразумного. Умираю, друг, с похмелья, а кривой чёрт не дает! Лицо его было ужасно: опух, глаза красные, борода растрёпана и весь дрожал. У меня оставалось ещё два пятака на всю мою будущую жизнь, так как впереди ничего определенного не предвиделось. Вижу, человек жестоко мучится. Думаю, - рискнём. То ли бывало… Бог даст день, бог даст и деньги! И я хлопнул пятаками о стойку. Замелькали у кривого крючок, стаканы, нож и печёнка. Хозяйка, по жесту бродяги, сняла с гвоздя полотенце и передала ему. Тот намотал конец полотенца на правую руку, другой конец перекинул через шею и взял в левую. Затем нагнулся, взял правой рукой стакан, а левой начал через шею тянуть вниз полотенце, поднимая, таким образом, как на блоке, правую руку со стаканом прямо ко рту. При его дрожащих руках такое приспособление было неизбежно. Наконец, стакан очутился у рта, и он, закрыв глаза, тянул вино, по-видимому, с величайшим отвращением.

Поставив пустой стакан, сбросил полотенце.
- Ой, спасибо!
И глаза повеселели - будто переродился сразу.
- А тебе, малый, не жаль будет уступить… Уж поправляй совсем!
Я видел его жадный взгляд на мой стакан и подвинул его.
- Пей.
И он уж без всякого полотенца слегка, дрожащей рукой ловко схватил стакан и сразу проглотил вино. Только булькнуло.
- Спасибо. Теперь жив. Ты закусывай, а я есть не буду…
Я взял хлеб с печёнкой и не успел положить в рот, как он ухватил меня за руку.
- Погоди. Я тебя обещал есть выучить… Дело просто. Это называется бутерброд, стало быть, хлеб внизу, а печенка сверху. Язык - орган вкуса. Так ты вот до сей поры зря жрал, а я тебя выучу, век благодарен будешь в других уму-разуму научишь. Вот как: возьми да переверни, клади бутерброд не хлебом на язык, а печенкой. Ну-ка!..."

Спасибо!

Спасибо за уточнения) Действительно, миграция стеклодувов - это очень интересная тема, не только по России (я к русскому стеклу только начинаю присматриваться), но и Европах-Америках. И особенно интересны какие-то технические нюансы, какие-то формы, принесенные чужеземцами. В свое время такие страсти в области ремесла были. Открытие хрустального завода во Франции с переманиванием британских стеклодувов больше походило на операцию спецслужб)) С жертвами)

Памятник Рихарду Дрегису. По бокам от аллеи раньше были могилы других убитых белыми комсомольцев, но время берет своё и от них сейчас не осталось даже бугорков.

 С октября 1921 г. по январь 1922 г. сражался в 3-м комсомольском партизанском отряде им. Карла Либкнехта.
Погиб в бою с белогвардейцами 28 января 1922 г.
После боя товарищи похоронили его в селе Глуховка.
7 ноября 1923 г. прах героя-комсомольца был перенесен на кладбище стекольного завода.
https://vladivostok.livejournal.com/3385369.html